Примерно через месяц колонну посетил начальник третьего отделения Южжелдорстройлага НКВД на ДВК Тор. Состоялось собрание заключенных. Тор предложил высказать все претензии, касающиеся работы и жизненных условий в зоне.
Все молчали. Тогда взял слово я и рассказал обо всем пережитом в ту ночь и о причине, по которой оказался в штрафной колонне. Начальник внимательно выслушал всю историю, что-то записал себе в блокнот, но ничего не ответил. Когда он уехал, то члены не только моей бригады, но и других окружили меня с возгласами: «Зачем высунулся? Что ты сделал? Неужели не понимаешь, что теперь тебе не будет житья? Нашелся праведник!» Но, как ни странно, со мной ничего не случилось. Тор оказался руководителем, стоящим на страже официального закона. Вскоре Жданов стал рядовым стрелком, охраняющим склад со взрывчаткой, а отделенный переведен в другое отделение. Значит, есть еще справедливость, не все пошли по ежовскому пути, олицетворявшемуся на плакате с изображением ежовых рукавиц.
За это время я полностью втянулся в тяжелую физическую работу. Тачки катал даже бегом. Работал и ломом, пробовал действовать им с наименьшим приложением силы и пришел к выводу, что можно добывать куски скалы без больших усилий при помощи смекалки: в скале имелись трещины, и я использовал их. Свой опыт начал передавать членам бригады. Подходил к каждому и показывал, как это надо делать, как лучше ковырять породу, не применяя клина и кувалды. Вскоре бригада начала перевыполнять норму и стала передовой и о питании речь больше не возникала. После собрания, на котором присутствовал начальник отделения, у меня сложились хорошие отношения с руководством колонны.
Я ни слова не говорил о некоторых непорядках в самой колонне, поскольку они были незначительными по сравнению с тем, что пришлось пережить в ту злополучную ночь. Очевидно это оценили начальник и прораб колонны. Они довольно часто приглашали меня к себе и расспрашивали о моем житье-бытье на воле, иногда угощали чем-нибудь вкусным из получаемых посылок, да и я сам кое-что уделил им из полученных уже двух посылок.
Все это, однако, не спасло меня от цинги. Распухали стопы ног, зашатались зубы. Даже если слегка надавишь на стопу пальцем, на ней надолго оставались углубления. Настой из сосновых игл не помогал. Вместо старика-фельдшера работал молодой парень, который знал только одно лекарство — сосновый настой да еще аспирин. Жил он припеваючи, т. к. в ближайших бурятских аймаках не было ни одного врача и фельдшера, и буряты узнав, что в колонии есть «дохтур», стали ездить к нему, а одна выздоровевшая старушка принесла ему небывалый авторитет. Привозили ему масло, лепешки, молоко, чай и другие продукты, которыми он делился с начальством.
Свободное копирование
