Гл.16-я.Подробности полёта самолёта У-2 01 мая 1960 г. и его уничтожения.
Перед получением задания на полёт 1-го мая 1960 года над СССР, Пауэрс сделал на У-2 27 вылетов, пробыл в воздухе 500 часов. Он был одним из самых опытных пилотов в группе «1-1». Но, как он признался позже, всё равно нервничал, и его одолевал страх.
Инструктировавший Пауэрса перед полётом полковник ЦРУ Вильям Шелтон, успокаивал лётчика, утверждая, что у советских ПВО нет технических средств, способных достать его самолёт на высоте выше 20-ти километров. Напоминал, что для безопасности полёта необходимо строго придерживаться разработанной тактики. Настойчиво он так же рекомендовал Пауэрсу, в случае аварии, воспользоваться катапультой.
При изучении обломков самолёта, под сиденьем пилота обнаружили три фунта циклонита. Взрывчатка приводилась в действие, при включении рычага на срабатывание катапульты. Это разнесло бы самолёт и тело лётчика на мелкие кусочки.
Чтобы понять всю сложность попыток наведения советских истребителей на супер-высотный самолёт-разведчик для сравнения, приведу технические данные американского разведывательного самолёта Локхид У-2 и советских истребителей МиГ-17, МиГ-19 и СУ-9, находившихся в те годы на вооружении войск ПВО.
Летно-технические характеристики самолёта U-2S:
Первый полет на этом самолёте был совершён в 1954 году.
Габариты: размах крыла-31,4 м; длина самолёта-19,2 м; высота-4,9 м; площадь крыла-92,9 кв.м. Сухой вес-7260 кг; максимальная взлетная масса-18600 кг. Максимальная скорость - 805 км/ч.
Дальность полета - 9600 км.
Продолжительность полета - около 12 часов.
Практический потолок - 21 336 м.
Экипаж - 1 чел.
В 1958г. самолёты У-2 были оборудованы аппаратурой постановки пассивных помех, был так же установлен новый двигатель, позволивший поднять практический потолок самолета до 22км.
Краткие характеристики истребителей МиГ-17, МиГ-19 и СУ-9.
1.МиГ-17 - фронтовой истребитель. Год принятия на вооружение: 1951-й.
Размах крыла - 9,63 м.
Длина самолета - 11,26 м.
Высота самолета - 3,80 м.
Площадь крыла - 22,60 кв.м.
Масса пустого самолета - 5340 кг.
Масса топлива - 1170 кг.
Взлетная масса, кг:
- нормальная - 5340,
- максимальная - 6070.
Максимальная скорость, км/ч:
- у земли - 1100,
- на высоте 3000 м - 1145,
- на высоте 10000 м - 1071.
Практический потолок, м:
- без форсажа - 16600,
- на форсаже - 15100.
Практическая дальность, км:
- с набором высоты 3 км, без подвесных баков (ПТБ)
на форсаже - 1160, без форсажа - 1240;
- на высоте 12 км с 2 ПТБ:
на форсаже - 940, без форсажа - 2020.
Вооружение:
МиГ-17 :-одна пушка Н-37Д (40 патронов) и 2 пушки HP-23 (2х80 патронов). На двух балочных бомбодержателях Д4-50, смонтированных в профиле крыла, могут подвешиваться бомбы калибра 50—100 кг
МиГ-17П (перехватчик) : - три пушки HP-23 по 100 патронов на каждую.
МиГ-17ПФУ : - пушки отсутствуют. Применяются четыре УР К-5 (РС-2УС) на направляющих рельсах под крылом с радиолокационным наведением.
2. МиГ-19-фронтовой истребитель. Год принятия на вооружение: 1955.
Размах крыла - 9 м.
Длина самолета - 14,64 м.
Высота самолета - 3,88 м.
Площадь крыла - 25 кв.м.
Масса пустого самолета:
-5100 кг.
Взлетная масса:
- нормальная – 7500 кг,
- максимальная – 8500 кг.
Максимальная посадочная масса - 4165 кг.
Максимальная скорость - 1452 км/ч:
Практический потолок -17500 м:
Практическая дальность - 2200 км:
Вооружение:
МиГ-19С - три пушки HP-30 (30 мм, 210 патронов каждая), МиГ-19П - три пушки HP-30 (30 мм, 140 патронов каждая), МиГ-19ПМ - четыре УР К-5 с радиокомандной системой наведения и РЛС "Изумруд".
3. Су-9-истребитель-перехватчик. Год принятия на вооружение: 1960.
Размах крыльев - 8.54 м
Длина фюзеляжа с ПВД - 18.06 м
Высота - 4.82 м
Площадь крыла - 34.0 кв.м
Масса, кг
- пустого - 7675
- нормальная взлетная - 11422
- максимальная взлетная - 12512
Масса топлива - 3100-3720 кг
Максимальная скорость, км/ч
- на высоте - 2120
- у земли - 1150
Практическая дальность - 1800 км
Максимальная скороподъемность - 12000 м/мин
Практический потолок - 20000м
Экипаж - 1 чел
Вооружение: первоначально состояло из 4 ракет РС-2УС, управляемых по радиолучу. Ракеты подвешивались на пусковые устройства типа АПУ-19 (внутренние), АПУ-20 (внешние). Позднее самолет дооснастили ракетами
Р-55 с тепловыми ГСН (головками самонаведения), и стандартный вариант вооружения обычно включал 2хРС-2УС плюс 2хР-55. В состав системы вооружения входила радиолокационная станция РП-9У (после доработок для применения ракет Р-55 получила обозначение РП-9УК) и контрольно-регистрирующая аппаратура: киносъемочный аппарат АКС-5 в носке правой консоли крыла и фотоприставка ПАУ-457 для съемки индикатора РЛС. Допускалась возможность, как одиночного пуска, так и залпового сериями по 2 или 4 ракеты с интервалом схода 0,35 секунды или по 13 секунд между сериями.
Как видим, в те годы Войска ПВО страны только начали получать оружие, способное бороться с высотным самолётом-разведчиком Локхид У-2. Не во всех истребительных полках были истребители СУ-9. Лётчики, получившие новый истребитель, только начали его осваивать. Не было опыта наведения этих самолётов у штурманов. Некоторые представители командного состава объединений, пытавшиеся вмешиваться в процесс наведения, не знали тонкостей пилотирования этих истребителей. Поэтому, подавая команды лётчикам, только мешали им вывести самолёт в точку встречи с противником. Так произошло, при попытке наведения самолёта капитана И. Ментюкова.
Вот как вспоминает эти события капитан Игорь Ментюков.
«В апреле шестидесятого, — рассказывал Игорь Ментюков, — меня бросили дежурить в Килп-Явр. В конце месяца возвращаемся домой, в Савастлейку, а мне новая задача — лететь в Новосибирск, взять там Су-9 с большой заправкой, перегнать в Барановичи (это в Белоруссии) и заступить на боевое дежурство. Там стоял истребительный полк, на его вооружении находились и Су-9. Они брали на борт 3.250 килограмм топлива. К маю шестидесятого в Новосибирске уже изготовлялись самолеты, бравшие 3.720 кг. А лишние полтонны горючего — это большая дальность полета, больший рубеж перехвата. Задачу нам поставили жестко — 1 мая обязательно быть в Барановичах.
27 апреля с напарником капитаном Анатолием Саковичем прилетели в Новосибирск, взяли пару Су-9 на заводе и назад, на Запад, поджимало время. 30 апреля мы уже в Свердловске, на аэродроме Кольцова, но там подзастряли из-за погоды. Волнуемся, до Барановичей далеко, времени же осталось всего ничего. Не выдержал - позвонил в Москву дежурному по перелетам: мол, разрешите добираться до Барановичей другим маршрутом. Однако тот дал отбой, дескать, полетите завтра.
Утром 1 мая, примерно в начале седьмого, нас поднимают. По телефону получаю команду — «Готовность — номер один». Подумал, погода улучшилась, нас торопят. Правда, взлетел позже, направление — на Челябинск. Сразу возник вопрос: почему направили на восток? Чуть позже беспокойство усилилось. Со мной на связь вышел не КП аэродрома, а командующий авиацией армии ПВО генерал-майор авиации Юрий Вовк:
«Я — «Сокол», 732-й, как меня слышите? Слушайте меня внимательно. Цель - реальная, высотная. Таранить. Приказ Москвы. Передал «Дракон».
Пошли минуты раздумья. Серьезный значит случай, если приказ передает сам «Дракон». Отвечаю: «К тарану готов. Единственная просьба, не забыть семью и мать…». «Все будет сделано».
Капитан И. Ментюков понимал, на какой смертельный риск ему предстоит пойти. В беседе с журналистом уже по следам этих событий, он рассказал:
«Таран всегда опасен, а в моем положении - верная гибель. Вся загвоздка в том, что к боевому вылету я не готовился. Взлетел без ракет, а авиационных пушек на Су-9 нет. К тому же на мне не было и высотно -компенсирующего костюма, гермошлема. Во время перегонки самолетов это нам не требовалось. На высоте 20.000-21.000 метров меня в случае катапультирования разорвало бы, как воздушный шарик, на кусочки. И потом о каком-либо пессимизме говорить нет оснований — для летчика святое дело позаботиться о семье. А моя Людмила ждала ребенка, погибни я, нелегко бы ей пришлось одной с младенцем на руках. Кстати, сын родился 1 сентября шестидесятого, ровно через четыре месяца после того злополучного полета».
Далее Ментюков продолжал рассказ:
«Иду в направлении Челябинска минут 17, а на связь никто не выходит. Подумал уже, направили и забыли. Но тут в наушниках раздалось: «Как меня слышите?» «Нормально», - отвечаю. «Следуйте этим курсом». Чуть позже: «Топливо выработал в баках?» Говорю: «Нет еще». Однако тут же последовала команда: «Бросай баки: пойдешь на таран». Сбросил баки. Команда: «Форсаж». Включил форсаж, развернул самолет на 120 градусов и разогнал его до скорости M=1,9, а может до М=2,0. Меня начали выводить на 20-километровую высоту.
Прошло несколько минут, сообщают: «До цели 25 километров». Включил прицел, а экран в помехах. Вот незадача. После старта работал нормально, а тут…
Говорю: «Прицел забит помехами, применяю визуальное обнаружение». Но и здесь сложности. У У-2 скорость 750-780 км/час, а у меня — две с лишним. Словом, не вижу цели, хоть убей. Когда до цели осталось километров 12, мне сообщили, что она начала разворот. Уже потом узнал — в этот момент она пропадает на экране РЛС. Делаю разворот за самолетом-нарушителем. Мне сообщают, что я обгоняю цель на расстоянии 8 километров, проскакиваю ее. Генерал Вовк кричит мне: «Выключай форсаж: сбавляй скорость!» «Нельзя выключать», — я тоже вскипел, поняв, что на КП не знали, как использовать и наводить Су-9. «Выключай, это приказ», — передал еще раз генерал. Чертыхнулся и выключил. И тут новый приказ: «Уходи из зоны, по вам работают!»
Кричу: «Вижу». В воздухе к тому времени появились сполохи взрывов, одна вспышка чуть впереди по курсу, вторая справа. Работали зенитные ракетчики…»
Первым по самолету-нарушителю открыл огонь зенитный ракетный дивизион, которым командовал капитан Николай Шелудько. Однако к тому времени самолет Локхид У-2 вышел из зоны поражения и стал огибать город, а потому ракеты не настигли его.
«Разворачиваюсь, ухожу из зоны огня, — продолжает рассказ Игорь Ментюков, — а затем спрашиваю о местонахождении цели. Мне. с КП: «Цель сзади». Предпринимаю новый разворот, но чувствую, что падаю. Шел ведь без форсажа, не заметил, как скорость понизилась до 300 км/ час. Свалился на 15 тысяч метров. А с КП снова поступает команда:
«Включай форсаж». Зло опять взяло, кричу:
«Надо знать, как и на каких скоростях он включается». Разогнал самолет до 450 километров, пробую включить форсаж, хотя он включается при 550 километрах. В это время загорается лампочка аварийный остаток топлива. Становится ясно — наведение сорвалось. Дают указание — тяните до Кольцова».
А вот что рассказывал капитан Борис Айвазян:
«У Игоря Ментюкова заканчивалось горючее. «Идите на посадку», -последовала команда ему, а нам - взлет.
Взлетели. Самолет-разведчик над нами, но где? Кручу головой — вокруг никого. В те секунды заметил взрыв, и пять уходящих к земле точек. Эх, угадать бы тогда, что это был разваливающийся У-2. Я принял взрыв за самоликвидацию ракеты, понял, что зенитчики уже открыли огонь, и тут же сообщил на КП. Самолет противника, разумеется, мы не обнаружили, ведь его, как я понял, на наших глазах уничтожили ракетчики. Ну а если бы он продолжил полет, и мы увидели его? На высоту 20.000 метров (потолок у МиГа на 2-3 тысячи метров ниже) за счет динамической горки бы поднялся. Правда, за мгновение наверху увидеть самолет, прицелиться и открыть огонь - один шанс из тысячи. Однако и его пытались использовать…»
Свободное копирование
