Летом 1945 года Рая приехала к нам в Кабанье и увезла меня к себе. Мамин заработок был небольшой, пенсию за отца мы ещё не получали. Забирая меня к себе, Рая облегчала материальное положение нашей семьи. Когда Рая оформляла моё проживание в Свердловске, то записала меня во все документы, в том числе и в свой паспорт, как своего сына. Таким образом, я, наверное, единственный человек, официально имевший одновременно две мамы. Рая не просто числилась моей мамой, она фактически всю жизнь относилась ко мне, как к своему сыну. Запись в Раином паспорте, что я её сын, так и осталась.
Благодаря тому, что я был официально зарегистрирован как житель Свердловска, я получал продуктовые карточки, без которых продукты в магазинах купить было нельзя. Живя в Свердловске с Раей, я питался лучше, чем в Кабанье, почти постоянное желание что-нибудь съесть исчезло.
Рая работала в Свердловске на… концервальной фабрике. Какому-то бюрократу пришло в голову обогатить великий русский язык новым не очень благозвучным словом. Слово „концервальный“ составлено из двух слов: концы и рвать. Концы – это тряпки, которыми протирают от консервирующей смазки и грязи различные механизмы, в том числе военные: танковые и самолётные двигатели, артиллерию. Эти тряпки получают после разрезки или разрыва ткани. Это было побочной продукцией фабрики. Название одновременно маскировало секретную продукцию, которую выпускала фабрика – военное обмундирование. Слово концервальный никакой шпион не мог расшифровать.
Мы жили в трёхэтажном деревянном доме рядом с фабрикой на окраине Свердловска – в самом последнем доме на Елизаветинском шоссе. Из нашего окна виднелись Уктусские горы и большой лыжный трамплин, на котором проводились всесоюзные соревнования. Из центра города в нашу сторону была протянута одноколейная трамвайная линия с несколькими разъездами, на которых трамвай всегда стоял, ожидая, пока проедет встречный вагон.
В нашем доме жило ещё двое ребят моего возраста, с которыми я дружил: Попов и Вайнштейн. Почти всё время после школы мы проводили вместе, и у нас появилось общее увлечение: мы начали собирать марки. Марки можно было снять со старых конвертов, причём письма с фронта для этого не годились, т. к. почта за их пересылку денег не брала, и марки на них не нужно было наклеивать. Рая принесла мне с работы толстый прейскурант на изделия из цветных металлов и сплавов, который служил мне альбомом для марок. С тех пор я помню многие названия различных бронз и латуней.
Теперь я понимаю, что переезд в Свердловск и жизнь с Раей оказали большое влияние на формирование моего характера. Рано утром Рая уходила на работу, и я был предоставлен самому себе. (Своих детей в таком возрасте мы ещё контролировали, и это, наверное, не пошло им на пользу). Я ехал в город, осматривал его, иногда посещал дворец пионеров, иногда с ребятами лазил по свалке военной техники. Когда начались занятия в школе, то выполнение домашних заданий у меня занимало очень мало времени, т. к. устные задания я никогда не учил, я запоминал объяснения учителя.
Свободное копирование
