По словам бывших коллег по работе, моего мастера Пиликина Геннадия Павловича давно уже нет в живых, но я его не забыл. Помню и преклоняюсь перед его памятью.
Пиликин был, если не ошибаюсь, вторым по счёте мастером нашей производственной бригады. Откуда пришёл – не помню. Но то, что он недавний выпускник вуза – помню.
В том, что я, вернувшись с армии, больше не пытался поступать в экономические вузы, во многом его заслуга. В итоге я поступил на юридический факультет тогдашнего единственного в области государственного университета. Дело было так.
Наступил 1978 год.
- Ты что, Петя, снова собираешься поступать в Куйбышевский плановый институт? – увидев в обеденный перерыв меня с учебником математики в руках, спросил Геннадий Павлович.
- Деваться не куда. Математику я ещё могу вспомнить со школы и кое-как сдать на вступительном экзамене, но сдать немецкий язык в университете, куда меня агитирует поступать моя знакомая девушка, вряд ли получиться. Она по-английски, разговаривает не хуже, чем по-русски, в отличие от меня, учившего в школе (так получилось) по требованию учителей только немецкие слова. Но ведь их надо как-то связывать в предложениях.
-Возможно, ты первый раз и не поступишь в университет, но со второго раза поступишь обязательно. На сколько я знаю (некоторые знакомые поступили после школы в том числе на юрфак), на юридическом факультете сдают вступительные экзамены в такой последовательности:
= Сочинение
= История СССР (устно)
= Русский язык и литература (устно)
= Иностранный язык (устно).
Как видишь, иностранный язык стоит последним, потому что он для юристов не профильный. Если будет недобор на факультете абитуриентов, ты получишь снисхождение.
После слов мастера я задумался. Поверил ему. И стал готовиться поступать на юрфак. Пророческие слова его сбылись в полной мере. Первый раз я не поступил. Правда, виной оказался не последний вступительный экзамен, а третий по счёту: подвела литература с романом достоевского «Преступление и наказание». Но со второго раза поступил. Первые три экзамена сдал на «четвёрки». Как ни странно, по четвёртому я получил тоже «четвёрку». Недобора в 1979 году, в отличие от 1978-го, не было: конкурс четыре человека на место. Но, думаю, экзаменаторы по немецкому языку меня всё же пожалели. И не ошиблись: на третьем курсе я сдал экзамен по немецкому языку на «Отлично», выполнив просьбу экзаменаторов на вступительном экзамене. Их просьба заключалась: выучить хорошо правила немецкого языка, которые отличаются от правил языка русского.
К сожалению, поздравить меня с поступлением в университет мастер не смог, ибо одел военную офицерскую форму (в институте окончил военную кафедру) и ушёл служить во внутренние войска.
Кто знает, может он так и продолжал бы работать мастером, если бы не один случай в цехе.
На тот момент я был командиром ДНД цеха. По итогам одного из кварталов наша дружина заняла первое место по производству. Понятно, с получением премии. Я подал список на поощрение своих дружинников начальнику цеха. Какое же моё было удивление, когда я увидел на соответствующей цеховой доске приказ начальника цеха с «корректированным» текстом. В списке оказались секретарь партбюро, предцехкома и секретарь комитета ВЛКСМ цеха, хотя никто из них активность по охране общественного порядка в подшефном квартале не проявлял. Меня это возмутило, я приказ с доски снял.
Понятно, что такие мои действия в те советские времена не могли остаться незамеченными. Начальник цеха стал требовать от мастера, на глазах которого, я снял приказ, написать на меня докладную записку для наказания. Геннадий Павлович категорически отказался это сделать, за что и поплатился премией за месяц.
Я же не поплатился только благодаря защите командира ДНД производства. Однако, получается, мастера подвёл: он вынужден был уволиться. Уходя, он меня успокаивал: «Не переживай, Петя, на твоём месте я поступил бы также. Во всём должна быть справедливость!». Его словам я следовал все последующие годы работы в производстве, работая до пенсии ведущим кадровиком.
10.05.22 г.
Свободное копирование
