Этим летом мы провели в Пилямонте шесть недель и много видали папa и в Колноберже и у себя...
В Колноберже была устроена охрана, совсем изменившая внешний, знакомый вид нашего родного гнезда.
Стояли там 180 стражников с двумя офицерами. Во дворе за сараем, где еще так недавно лошади с завязанными глазами вертели молотилку, были разбиты палатки и кипела жизнь. Кителя - белые и хаки, виднелись во всей усадьбе. По вечерам среди палаток слышались солдатские песни и звуки гармонии.
Мамa с Наташей и Адей были летом в Киссингене, и папa решил более долгое время провести в Колноберже. Переселились туда же и чередующиеся друг с другом чиновники особых поручений и курьеры. Был установлен телеграф и телефон, и то и дело приезжали для докладов то тот, то другой из товарищей министров и другие высшие чины.
Жизнь била в Колноберже ключом, но жизнь настолько отличная от всего того, к чему я в Колноберже привыкла, что меня это оживление не радовало - перед огромным делом управления Россией отошли на задний план заботы и интересы чисто деревенские. Папa так любил Колноберже, что радовался всякому введенному там новшеству, вроде нового красивого забора вокруг сада, устройству новой молочной или отремонтированным хозяйственным постройкам, но, конечно, входить во все детали хозяйства он теперь не успевал.
Приезжали старые друзья и чаще всех отец Антоний из Кейдан. Как всегда живой, он с интересом расспрашивал папa о всех политических делах.
Мой муж и я с пылом принялись за хозяйство в Пилямонте, что очень радовало папa. Во время своих частых приездов к нам папa с большим интересом осматривал наше хозяйство и наши новые начинания, входил во все подробности и всегда приезжал к нам "сюрпризом". Но папa не подозревал, что минут за десять до его приезда на автомобиле, запыхавшись, приезжали стражники и докладывали нам о выезде моего отца из Колноберже. Мы же, когда мой отец приезжал, делали вид, что ничего не знаем.
Свободное копирование
