Место ссылки - 1

МЕСТО ССЫЛКИ

Посёлок Коломенские Гривы стал местом ссылки для эстонцев, литовцев и немцев. Всех привезли примерно в одно и тоже время. Место это называлось так из-за местных холмов, иначе грив. Жили тут русские, привезённые в тридцатых годах с Алтая, где шло тогда раскулачивание. То есть были они тоже репрессированными. А остальных, "вольных", можно было сосчитать по пальцам: комендант, директор школы, директор МТС (машинно-тракторная станция), главный инженер той же станции, главный бухгалтер, да ещё их жёны.

Дома разделялись на "пятистенки", в них жило по две семьи, и на обыкновенные. Были даже и землянки. У четырёх местных улиц официальных названий не было, но народ одну из них считал Центральной, другую Зелёной, третья звалась Тундрой, а четвёртая так и осталась безымянной. На Центральной, среди изб, расположена контора колхоза "Родина". А ещё на ней же были библиотека, комендатура, общежитие для тех школьников, кто жил в отдалённых деревнях, сама школа, магазин и сельсовет. Напротив конторы колхоза стояла деревянная арка, которую по праздникам украшали красными флажками. Улица, называемая Тундрой, была самой длинной, она опоясывала весь посёлок полукругом. На ней расположены две скотоводческие фермы, контора ещё одного колхоза "Культура", детские ясли, колхозный амбар и жилые дома.

Был в посёлке и третий, самый бедный колхоз - "Серп". Его колхозники жили в землянках, у них было плохо не только с хлебом, но и картофеля не хватало. Ещё недавно на месте землянок была тайга, это поселение возвели сосланные на социалистическое перевоспитание русские люди.

Самый крупный колхоз "Родина" возглавлял Сидор Пахомович Черкасов, председателем "Культуры" был Кирилл Иванович Ведяпин, именно к нему нас и определили.

Это до 1917 года Россия была крупнейшим производителем зерна. Её экспорт составлял более 30% мирового. Даже после разрушительной гражданской войны и страшного голода 1921 года, страна быстро оправилась. При НЭП-е активно развивалось кооперативное движение на селе, ежегодный прирост сельхозпродукции составлял 10 %. Прекрасные учёные, такие как А.В. Чаянов и Н.И. Вавилов, успешно развивали аграрную науку.

Но вот начался страшный сталинский эксперимент на просторах России, страны традиционно крестьянской. Арестованы, а то и расстреляны многие учёные. Самые успешные крестьяне миллионами раскулачивались, ссылались, уничтожались. Те, кто кормил страну, оказались "врагами народа". В советской печати про учёных, которыми должно было бы гордиться, писали: " лакеи мировой буржуазии, отрепья русской интеллигенции... мелкобуржуазные последыши..." и т.п. Только в 1987 году приговоры были отменены, когда никого из осуждённых давно не было в живых.

Колхоз "Серп" и создавали привезённые сюда в лютый февральский мороз раскулаченные страдальцы. Что им пришлось пережить, трудно описать словами. Да и не любили они сами на эту тему говорить. На первых порах они просто рыли в снегу туннели и застилали их пихтовыми ветвями, это едва спасало от мороза. Из-за нехватки муки в тесто добавляли древесные опилки. Началась цинга. А нужно было корчевать лес, готовить пашню. Выжили не все.

Я оказался в Сибири в коротких штанишках, выручало то, что было лето. Но голод мучал. Поселили нас в русской семье. Хозяином был колхозный плотник Николай Иванович Ведяпин по прозвищу Моргунок. Веко его левого глаза постоянно дёргалось, сказывалась контузия, полученная ещё во время русско-японской войны 1905 года. Их было шестеро: старики, их дочь Наталья с мужем и двое детей. Добавилось нас четверо, итого 10 человек на 20 квадратных метров.

Достопримечательностью посёлка были плотины. Одна большая принадлежала МТС, маленькая - колхозу. На ней летом стирали бельё, набирали и носили коромыслами воду для питья. А на другой стороне запруды в грязи лежали, похрюкивая от блаженства, свиньи, да коровы размахивали постоянно хвостами, отгоняя слепней и мух. Чуть подальше от коров и наша бесштанная мальчишеская команда отводила душу в мутной, тёплой воде. Плавать почти никто не умел, но барахтались в воде с большим удовольствием, с криками и визгом. Погрузиться в воду с головой - значило нырнуть. Одно из таких ныряний чуть не закончилось для меня трагически, голова застряла между корнями притопленного кедрового пня. Меня за ноги вытащила из воды соседская девочка Манька Гамазина. Сейчас о ней, может быть, рассказали по телевидению, а то и наградили бы медалью "За Спасение Утопающих", а тогда мы сей факт постарались огласке не придавать. Ведь запросто можно было схлопотать и другую "награду".