А я продолжала заниматься наукой. Начальник моего отдела заочно учился в аспирантуре по специальности «промышленное рыболовство». Моя многолетняя научная деятельность и статьи (а их к тому времени насчитывалось уже семь) произвели на него должное впечатление, и он добился создания в вычислительном отделе особой исследовательской группы. Меня назначили заведующей. Для научного руководства группы на работу по совместительству пригласили специалиста с учёным званием кандидата математических наук из академического научно-исследовательского института.
Несколько слов о научном руководителе. Мужчина среднего роста, одет небрежно (шутили: некогда, весь в интегралах), с торчащими рыжими усами и пробивным характером. Жил по соседству. Я узнала его не только как большого труженика, но и как отличного семьянина. Он успевал и задачи ставить, и статьи писать, и своих малых детей нянчить. Родом из Подмосковья. Подростком в войну потерял родных. Всего добивался сам. Он из тех, о ком говорят: «Его выдворишь в дверь, а он влезет в окно». Преданный делу коммунист, взваливающий на свои плечи самую тяжёлую и ответственную работу.
Вскоре я поступила на заочное отделение аспирантуры московского научно-исследовательского института рыбного хозяйства по специальности «океанология». Научный руководитель заваливал нас идеями. Мы — это начальник вычислительного отдела, я и вверенный мне дружный творческий коллектив, — претворяли эти идеи в жизнь. Работа проводилась по трём направлениям: создание математической модели процессов, происходящих в морях и океанах, установление связи рыбных скоплений с этими процессами, организация рыбного промысла.
Постепенно я стала поверенной начальника отдела не только в научных делах, но и в личных. Потеряв в войну родных, юноша отправился бродяжничать. Оборванного, голодного парня приютили рыбаки. Приняли в свою артель. Потом пошли девчата. Вернулся как-то из дальнего рейса, а его встретила подруга с сынишкой на руках. Женился. Родился ещё сын, потом родилась дочь. Трое детей, а семья не складывалась. Чем умнее жена, тем крепче семья, — гласит пословица. Нашлась умная женщина и увела мужчину из несложившейся семьи. Заставила окончить институт. При ней он стал капитаном дальнего плавания. Сама занимала высокий административный пост и заставила мужа делать научную карьеру. Родила ему двух сыновей. Он любил этих мальчишек, но очень тосковал по своим старшим детям от первого брака. Втайне от жены поддерживал с ними связь.
Как-то, находясь в командировке в том городе, где жила дочь начальника отдела, я, как человек излишне любопытный, решила разыскать её. Разыскала. Высокая статная девушка, внешне похожая на отца, в то время заканчивала школу. А раз впереди у девушки выпуск, пришлось мне самостоятельно принять решение и передать ей, как бы от отца, некоторую сумму на подготовку к выпускному балу. Мой поступок начальника удивил, но он признал, что я поступила правильно, и вернул мне деньги. После того случая он стал часто отводить со мной душу рассказами о первой жене, о старших сыновьях, имеющих уже свои семьи, о дочери.
Начальник отдела уважал моего мужа. Поучал: «Береги семью. Не ходи по мужикам». В командировки со мной не ездил. Он и в рабочем кабинете после решения производственных вопросов обычно говорил мне: «А теперь сгинь. От греха подальше. Ты даже не представляешь, как ты хороша. От тебя идёт такая энергия…» Погорев как-то на любовном фронте, начальник жил по правилу: «Не люби, где служишь, не служи, где любишь». Выполнения этого правила требовал и от подчинённых. Начальники других отделов такого правила не придерживались. В командировках приходилось отбиваться от клянчащих ухажёров всеми правдами и неправдами.
— Да ты сама этого хочешь. По тебе видно, — как-то заявил один из них.
— Как это видно? — удивилась я.
— Глаза блестят.
— ?
Мужчины отпускали мне эпитеты: недобрая, скупая. О похождениях высокого начальника ходили легенды. Будучи в командировке в Керчи, столкнулась с ним в гостинице. Спросив, в каком номере я остановилась, начальственным тоном он заявил:
— Вечером зайду. Поедем смотреть катакомбы.
Наступил вечер. Остаться в номере? Уйти? А будь что будет! Лето. В номере жарко. Вышла с книгой на балкон. Дверь номера оставила незапертой. Сижу на балконе, читаю книгу и с волнением жду появления важного начальника. Уже и солнце село. Стемнело. Пора спать ложиться. Утром мы столкнулись в буфете.
— Что? Испугалась? Сбежала?
— Нет. Ждала. Сидела на балконе. Читала. Входную дверь не замкнула.
Незадачливый ухажер даже рукой взмахнул от досады:
— Да ты что? Вот уж не догадался дверь толкнуть! Тихонько постучал-постучал и ушёл.
Ревновал ли меня муж? Конечно, ревновал. Но в большей степени он ревновал к моим научным успехам. В силу сложившихся обстоятельств в тот период времени, выполняя ответственное партийное задание по администрированию, он не мог заниматься наукой; переживал, что научные разработки ему пришлось отложить на неопределенный срок. Радовался моим успехам, носил на своё предприятие мои статьи, дипломы, награды, чтобы показать сослуживцам. Но я каждый раз чувствовала, что приближается гроза.
То, что мужчины и женщины — существа разные, я поняла позже, когда у меня родился сын. Наблюдая за дочкой и сыном, убедилась, что мужчины — однопрограммные, а мы, женщины, — многопрограммные (по пословице: и швец, и жнец, и на дуде игрец). Муж, как однопрограммный, считал, что все мои научные успехи достигаются за счет домашних недоработок. Искал и находил повод для скандала. «Папа, конечно, прав, — комментировала ситуацию дочь. — Но методы…» Обычные методы требовательного начальника, который строг на вид, даже когда улыбается. А муж был требовательным человеком, причём не только к другим, но и к себе в первую очередь. Всё делал аккуратно, добротно. Своей работой гордился. Никогда не допускал халтуры и никому не позволял халтурить.
Свободное копирование
