К счастию в моем ученом отчаянии принял участие бакинский уездный начальник К. И. Бучен и обещал решить вопрос окончательно, познакомив меня с самым толковым из индусских мудрецов. В самом деле через несколько дней явился ко мне Индус, в возможно-благопристойном костюме, и начал объясняться со мною вполовину по-турецки, вполовину по-персидски. Из ломаных турецко-персидских фраз мало-помалу открылось, что все эти мудрецы имеют самое темное понятие о своей религии. Другой, явившийся след за первым отшельником, вероятно для поддержания известий своего товарища, только сбивал его с толку, так что наконец я должен был просить этого вредного комментатора помолчать. То, что рассказал мне Индус в таинственно-запутанных фразах, я постараюсь передать здесь короче и без прибавлений несносного комментатора, но с драгоценными замечаниями нашего известного ориенталиста П. Я. Петрова.
Все живущие в здании мудрецы пришли из Индии: сам рассказчик родом из Лагора, друг и комментатор его из Тенессерима, третий из Качбуди, и т. д. Говорят они по-индустани, а о зендском и парси до сих пор еще и не слыхали. Писать умеет только один мой рассказчик: остальные мудрецы пера не умеют взять в руки. Письмо свое он назвал Гурмуки и для удовлетворения моего любопытства написал мне буквами, похожими на санскритские, следующие слова и фразы:
"Суредж" солнце.
"Таре" звезда.
"Чандурма" луна.
"Джуалямай" огонь.
"Аге шагар джавеге" я ходил сегодня в город.
"Ма гарнеге" я не ходил домой.
"Тере пита кундека" вашего отца видел.
"Мен Лягура сун ая" я пришел из Лагора.
Потом доказательство своих глубоких познаний, Индус медленно и с гримасами написал мне по-санскритски:
"Джаи сиран."
"Срирам чантаджи" Бог.
По объяснению многоученого друга моего П. Я. Петрова, первое письмо мудреца принадлежит к числу тмо-численных индусских алфавитов и называется "гурумукъи" наставнико-ротым, потому что изобретение его приписывается наставнику Нанеку; язык как и письмо также из числа индусских: это ясно видно по сравнению слов гурмукских с чисто санскритскими. В санскритском солнце называется "сурья", луна "чандрамас", пламя "джуалана", звезда "таре", отец "пита", идти "и"; некоторые написанные Индусом слова, напр. "шагар" город, "тере" ваш, принадлежат индустани. Что же касается до санскритских слов, то индусский философ, кажется, на них споткнулся, потому что такая бездна премудрости, как санскритский язык и письмо, даются в руки не каждому: первая фраза мудреца написана, как и все его санскритское письмо, не совсем правильным почерком и звучит собственно: "джая шрирама", что значит: победи благословенный Рама! Вторая фраза начинается словами: "шрирама" благословенный Рама -- Рама есть седьмое воплощение Вишну, похожее, с большими натяжками, на младшего Бахуса -- и оканчивается словом "чантаджи", которого значение не известно.
Богослужение апшеронских Индусов состоит в чтении молитв на распев, в держании рук над головой и в хлопании в ладони: впрочем, при достоверном исследовании оказывается, что религия брахманская им мало известна, а ничтожные проделки, которые они выдавали Гг. Эйхвальду, Сюзанне и другим за обряды своей религии, употребляются ими собственно для получения денег с доверчивых посетителей; при мне даже омовения, предписываемые брахманской религией, уже не исполнялись строго. Покойников они хоронят не одинаково: сам повествователь должен быть по смерти сожжен на неугасимом огне, а мудрейшего из мудрых зароют в землю в сидячем положении: первый обряд употребляется более у Вишнуитов, а второй у Шиваитов, составляющих ныне главные секты в Индии. Систематических и точных понятий о религии я не мог добиться от моих мудрецов, и все вопросы об этом предмете получали в ответ красноречивое молчание, причину которого мудрец объяснил изломанною турецкою фразой: "катышди хараб олдум" перемешавшись, я испортился. Этим и заключилось мое знакомство с огненными отшельниками.
По собранным мною в Баку сведениям, несколько лет тому назад при Атешгахе жило много Индусов, а именно в то время, когда индейский купец Собра Могундас имел на откупу сальянские рыбные промыслы: во времена Г-на Эйхвальда Индусов было здесь до двадцати четырех человек. Пользовавшись денежными и другими пособиями своего соотечественника, мудрецы проводили спокойно дни свои в созерцаниях, а для богослужения имели брахмана. Но во время набега Персиян на эти места в последнюю персидскую компанию индейский откупщик обанкротился, и мудрецы остались без подпоры и содержания: легковерному Г-ну Сюзанне они даже повествовали, что Персияне сожгли у них все санскритские книги, относящиеся к огнеслужению. Передавая рассказ Индусов, Г-н Сюзанне не замедлил к восточной лжи прибавить западную, которая, разумеется, уж почище первой: Г-н Сюзанне утверждает, что Баку в 1826 году по Р. X. был взят персидскими войсками!
В настоящее время при Атешгахе находится до семи Индусов: все они монахи "иогни" соединившиеся с Богом или "дигамбара" нагие, и поэтому не должны заботиться о своем пропитании, а в Индии люди их разряда даже не берут на себя труда просить милостыню: все им подается благочестивыми Индусами без всякой просьбы. Мудрейший из мудрых принадлежит, по-видимому, к братству "тапаса" кающихся, у которых изуверство доведено до nec plus ultra: одни из них стоят целую жизнь, обнявши дерево, другие держатся целые годы за сучек, третьи не выходят никогда из клетки, иные ходят в цепях или держат руки распростертыми до тех пор, пока рука высыхает и уже не может изменить своего положения. Удивительные тапасы! Что же касается до апшеронских иогни, то от беспорядочного поведения их бакинский уездный начальник в совершенном отчаянии: Г-ну Эйхвальду и Сюзанне они показались людьми очень мирными, заслуживающими всякого снисхождения, но это не совсем справедливо. Леность их вне всяких границ: по распоряжению Г. Главнокомандующего Закавказским краем отведена им земля для обрабатывания; отшельники, предпочитая всему в мире телесное и душевное спокойствие, отдают ее из половины в наймы соседним жителям, и так как получаемого с посева половинного дохода недостаточно для блаженного far niente, то мудрецы прибегают по временам к промышленности своего рода -- перепродают краденые вещи, и проч. Один из них как-то ухитрился обобрать медных истуканов у своих сожителей и отправился немедленно в Шамаху, где намеревался открыть новую торговлю индусскими идолами, но, к счастию его единоверцев, успели отобрать истуканов и самого спекулятора воротили назад.
Из всего приведенного благосклонный читатель уже давно заключил, что на Апшеронском полуострове никогда не было Гебров, а всегда обитали Индусы, которых иные ученые и путешественники, как наприм. Лангле, Сюзанне, принимали за Гебров. Исповедуемая ими религия, обряды, идолослужение, язык, родина и наконец самая физиономия, все говорит об индейском происхождении. Персидские Гебры, с которыми я познакомился в Тегеране и Ширазе, не имеют ничего общего с Индусами апшеронскими ни в религии, ни в языке, ни в физиономии; на вопрос мой о бакинских неугасимых огнях, Гебры отвечали отрицательно и даже с любопытством спрашивали меня: "что это у вас там за Атешгах? Нам и дела нет до него! Огонь мы уважаем как начало, но никакого особенного почтения к бакинскому Атешгаху не питаем".
Свет и огонь во все времена служили символом божества, а Индусы почитают огонь до ныне, точно также как и солнце. По системе брахманской мифологии огонь, как достойное уважения начало, осуществлен в лице божества Агни, живущего в Агнилока. Это божество называется иначе "Павака" очиститель, и принадлежит к числу восьми покровительствующих мир и людей божеств; супруга его называется Агнаи или Сваха. Индусы в честь этого божества поддерживают с величайшим старанием священный огонь на горе Тирунамали; кроме того в санскритской духовной литературе огонь очень часто воспевается "Джуалямукистотрах" или в стихотворениях в честь "огненных зевов", и упоминаются в священных сочинениях "джуалямуки" огненные зевы, к числу которых принадлежат и бакинские неугасимые огни. Жертвоприношение огню предписано брахманам ежедневно под именем хомам и совершается следующим образом: приступающие к этому священнодействию брахманы должны быть чисты душою и телом; платье на них должно быть белое. Они садятся у "веди" алтаря, на "питам" маленькую подушку, и читают или поют слоку или строфу из священных книг. Перед ними находится колокольчик, горящий факел и сосуд, наполненный кокосовым маслом; вокруг лежат по частям, на больших листах банана, материалы для жертвы: сандальное дерево, финики, миндаль, рис, цветы, листья деревьев и проч. Употребление этих предметов различно: брахманы в этом случае сообразуются с священными книгами. Потом куски дерева раскладываются в порядке на жертвеннике и зажигаются факелом, и тогда по знаку, поданному колокольчиком, выливается на горящие куски кокосовое масло и бросаются в огонь плоды, цветы и листья, причем священнодействующий брахман тайно читает одно из заклинаний "мантрам". Не сомневаюсь, что подобное жертвоприношение хотел мне представить Индус на неугасимых огнях, но по неимению ли необходимых для жертвоприношения средств, или просто по незнанию полного обряда, исполнил только некоторые части его.
Сверх жертвоприношения огню у Индусов существует с глубокой древности очищение от грехов огнем: многие индусские мудрецы заживо сожигали себя на кострах. Александр Македонский извлек индусского философа Каляма из уединения, но в то время, когда победитель полсвета надеялся соблазнить отшельника роскошью своего двора, индусский мудрец торжественно сжег себя на костре. Другой индусский мудрец, отправленный своим государем к Римскому Императору Августу, соскучившись дальней дорогой, сжег себя в Афинах.
Не довольствуясь определением нации, к которой принадлежат бакинские Индусы, я желал определить и самую их секту, не смотря на неточность и сбивчивость сообщенных мне сведений, и поэтому обратился к исследованиям Уильсона об индусских сектах, но не нашел здесь ничего похожего ни между Вишнуитами, ни между Шиваитами, и проч. Впрочем Шиваиты, божество которых Шива есть олицетворение огня, имеют большое сходство с моими апшеронскими знакомцами. Что же касается до упоминаемого у Г-на Сюзанне главного праздника Индусов "сималя", отправляемого 30 Декабря, то по индусскому календарю значится в это время некоторый праздник "Пауши" декабрьско-генварский, не имеющий, по-видимому, большого значения.
Вероятно Скифы и Геты почитали огонь, как Греки и Римляне. Жители Халдеи и многих других стран Западной Азии почитали огонь под именем Ur: Халдеи, говорит Форнабиус, почитают огонь и воду началом вещей; это напоминает новейших Вулканистов и Нептунистов. У Греков идея мужеского небесного огня выражалась в Аполлоне; Римляне считали огонь душою натуры, что видно из жизни Ромула и Рема у Плутарха, и во время осеннего равноденствия отправляли праздник Natalis solis invicti; Гераклий и Гиппась, говорит Плутарх, считали огонь началом всех вещей. Сверх того обитатели Греции и Италии почитали Весту; при Римском дворе носили огонь перед Императорами. Германские племена уважали огонь, а сибирские и американские язычники почитают его доныне. Огонь мы находим во все времена в храмах различных религий. О почитании огня у новейших Гебров говорит Шарден, а Нибур рассказывает, что Гебры в Сурате двести лет берегли священный огонь.
Свободное копирование
