От Дербенда до Кубы - 10

 Но прежде, тем я воззову для вас из другого мира имена усопших, покоящихся здесь, выслушайте плачевную историю о Кырхляре, повествуемую Дербендиадой.

 Первая толпа Аравитян, явившаяся в правление Османа на покорение Дагестана Исламу, была незначительна: предводительствовал ею некто Сельман бен Рабия Эль-Багили. Царь северных варваров -- Хазаров выступил против Аравитян с 100,000 воинов, но в страхе и недоумении остановился у речки Дербаха. Генералы уговаривали его к битве, но Хакан отказывался, представляя собственное замечание, что Аравитяне не уязвимы никаким оружием. Один проклятый неверный услыхал такие речи, и подкараулив Мусульманина во время омовения, убил его, в опровержение слов своего боязливого государя. Тогда все неверные устремились на Аравитян: воины Ислама с священным криком: "Аллах Акбер" Бог велик, противостали варварам и жестоко их побивали. Ночь прекратила битву.

 На утро сражение возобновилось, и ежедневное кровопролитие продолжалось до тех пор, пока все Аравитяне были истреблены. В последний день пали Сельман и остальные его воины, которых мусульманское предание для круглого счету определяет в 40 человек. Тела убитых правоверных валялись без погребения, а Дагестан страдал от голоду: явно было для Мусульман, что это наслание Божие за неуважение Ислама и его "свидетелей". Наконец, по совету кудесников, Дагестанцы похоронили на нынешнем Кырхляре тела сорока мучеников, и голод прекратился, а кладбище получило прозвание "Сороковика."

 Такова мусульманская легенда о Кырхляре.

 Кладбище кырхлярское лежит к северо-востоку от кизлярских ворот в расстоянии одной версты, не более: главная и вероятно самая древняя часть его обгорожена каменными толстыми плитами могильными, воткнутыми в землю вкось. Кругом этой загороди, имеющей вход с западной стороны и образующей квадратное пространство в двадцать сажен поперечника, рассеяны могилы новейшего времени, между которыми господствуют памятники последних владетелей Дербенда. В таинственном "Сороковике" древние гробницы перемешались с новыми, суннитские с шиитскими: ревность мусульманская и по смерти старалась утешить себя, ложась на вечный покой подле "Шагидов" свидетелей. Очень легко отличить суннитские камеи от шиитских по круглому обделу первых и по четвероугольной форме последних, но не так легко сладить с древностью гробниц: надгробные эпитафии сильно пострадали от времени, и тщетно я призывал в помощь все мои познания в восточных языках! Многие надписи остались неразгаданными для меня: по крайней, мере я вышел из этого испытания с несомненным результатом, что на всем кладбище нет других эпитафий, кроме арабских, большею частию позднейшего кудрявого куфи; что надписи, не поддающиеся чтению, состоят из стихов Алкурана или предания, и что, наконец, самая древняя эпитафия из разобранных мною принадлежит праху Хаджи Халиля, мирно скончавшегося в 844 году гиджры (1440-1441 г.). Без всякого риска подвергнуться обвинению в преждевременной поспешности можно заключить, что раньше XIV столетия надгробных памятников здесь нет; ничто не мешает думать, что Кырхляр служил местом успокоения Мусульман с начала появления здесь Аравитян; может быть и действительно здесь почиет Сельман бен Рабия Эль-Багили с своими сподвижниками, но самых древних камней здесь не сохранилось. Всесокрушающее время, перед разрушительным дыханием которого не устояла и стена Александрова, наложило свою печать на Кырхляр и поглотило лучшие древности этого кладбища, на зло всем археологам.

 Если Кырхляр не может насытить жажду ученого, то для профана это заветное мусульманское кладбище дышит поэзией: огромные камни, покрытые мистическими надписями и почерневшие от непогод и времени, стелются один подле другого в живописном беспорядке; небольшие деревца нагнулись над могилами; полуразрушившиеся надгробные часовни и покинутая мечеть прекрасно гармонируют с характером тления, а шум морских волн, вид моря и древнего города навевают уныние. В самом деле Кырхляр может служить чрезвычайно удобным местом для заклинания духов!

 Древние надгробные камни Кырхляра замечательны своей огромностью, как будто под ними покоятся великаны: длина их простирается до 1 1/2 сажен! Между большими камнями встречаются и маленькие, вероятно детские: жители Дербенда утверждают, в простоте сердечной, что это могилы Шагидов-мальчиков! Число памятников, кажущихся очень древними, меньше сорока, а число всех, в загороженном квадрате находящихся, больше сорока, и поэтому название "Кырхляр" Сороковик служит здесь собирательным-неопределенным.

 Кроме надгробных камней, из которых одни глубоко вдались в землю, другие, напротив, чуть-чуть касаются поверхности, в загороди находится еще небольшая часовня, построенная в 1243 г. (1827-1828), над могилой неизвестного, но весьма уважаемого Шейха: больные женщины приходят сюда молиться, бросают бумажки с именем своей болезни в углубление одной из ближайших могил, разводят прах с могилы Шейха и мажут этим составом лицо, глаза, грудь, одним словом болящее место, а в замен взятого праха оставляют в часовне хлеб, плоды и другую пищу для приходящих сюда бедных и навязывают разноцветные лоскутья на соседних деревцах. Преимущественно собираются сюда на молитву дербендские мусульмане в последнюю среду перед "Ноурузом" новым годом, в весеннее равноденствие. Как Гяур, я ничего не могу сказать о чудесах этого Шейха, которого имя вероятно от излишнего усердия мусульман, не сохранилось для потомства. Во время Гмелина обычай приношения также существовал, и для пожертвований стояла в "Сороковике" пирамида.

 На западной стороне Кырхляра находится восьмиугольное довольно красивое здание: это надгробная часовня над прахом дербендской героини Тути-Бикэ, по-русски Попугай-княгини, похороненной в 1202 г. гиджры( 1787-1788), и сына ее Ахмед Хана, одного из последних дербендских правителей. Другой сын Фетх Али Хана Хасан Хан, управлявший Дербендом после брата своего Шейх Али Хана, был также похоронен здесь, во потом прах его увезли в священный город Шиитов в Кербелэ на берега Эвфрата. Ближе к Кырхляру с этой же стороны находится почти современная с первой надгробная часовня одного горского дворянина Хаджи Мирзы Бека сына Фергад Бека, похороненного в 1198 г. гиджры (1783-1784): это здание более пострадало от времени, потому что выстроено с меньшом искусством и с меньшим изяществом, нежели памятник Попугай-княгини, а не потому, что оно гораздо древнее последнего, как ошибочно полагает Г-н Эйхвальд.

С восточной стороны Кырхляра стоят полуразрушенные ворота с круглым сводом, видны остатки какого-то древнего здания, и наконец недалеко от них находится небольшая суннитская мечеть с плоской кровлей. Над дверьми мечети выставлен 1243 год гиджры (1827-1828), время ее построения, соответствующий году построения часовни над могилой Шейха, а перед дверьми находится глубокий выложенный камнем колодец, из которого переливали воду для омовений в соседний бассейн. Во время осады Дербенда Кази Муллой в 1831 году Кырхляр был занят его наездниками, но русская пехота вытеснила их с кладбища; в этой стычке невинные памятники Кырхляра много пострадали.

 Как суннитское кладбище, Кырхляр не пользуется у Дербендцев большим уважением, но горные Дагестанцы приходят сюда нередко на молитву. Усердие правоверных этим и ограничивается, потому что памятники постепенно приходят в разрушение. Кроме того надгробные камни берут иногда, за недостатком материалу, на постройки и на памятники для новых покойников, и поэтому не должно удивляться, если встретится в стене дербендского дома камень с надписью: здесь погребено тело раба Божия .... Так-то справедливо, что на могилах возникает новая жизнь! Дербендиада полагает на северной стороне города могилу сына Халифа Гарун Эррашида: один Аллах знает, до какой степени это справедливо! Что же касается до меня, то я только дивлюсь безмолвно всеведению автора Дербендиады.

 Неисполнившиеся ожидания великого открытия убили во мне веру в дербендские древности: с отчаянием в душе я бродил по кладбищу на южной стороне города, снял даже копию с надгробия, относящегося к 469 г. гиджры (1076-1077), но к моему горю без имени покойника, и наконец утомленный бесплодными поисками, отказался от посещения грота 40 грузинских юношей, описанного Гмелиным, отказался от поездки к "Девин-Эви" дому Дивов (духов), и к пещере "Эмджекляр-пир" святых сосцов, которые описаны подробно автором "Русских повестей и рассказов", хотя не стоят в сущности никакого описания, отказался даже от мимолетного взгляда на след ноги коня Алиева Дуль-дуля и на скалу, преграждавшую Али путь и рассеченную надвое могучим зятем Пророка, отказался, короче, от всяких прогулок вне городской стены. Предшественники мои на этом пути; Олеарий, Генве (Hanway), Гербер (Gerber), Гмелин, Рейнегг и другие, говорят о многочисленных надгробных надписях, признаваемых ими то за арабские или персидские, то за еврейские, сирийские или халдейские, но я сильно сомневаюсь в существовании других надписей, кроме тех, которые я видел и в которых нашел интересного менее, нежели ожидал. За неимением в наличности замечательных древностей, я представлю здесь одно русское надгробие над могилой к югу от Дербенда, хотя принадлежащее новому времени, но не лишенное занимательности. Под изображением розы, поражаемой молниями, вырезана надпись: "здесь погребено тело девицы Ольги Васильевны Нестерцовой, род. 1814 года, умершей 1833 года 25 Февраля." Поэтическое изображение судьбы молодой девушки в розе, пораженной перуном, ясно говорит о руке, трудившейся над этой эпитафией: дальнейшие подробности можно узнать от дербендских жителей.