От Дербенда до Кубы - 8

Потерпев поражение в первом походе к открытию новых, то есть неизвестных дербендских древностей, я предпринял вторую экспедицию, под прикрытием сильного военного конвоя и в сопровождении дербендского Городничего Г-на Мекрюкова, великодушно вызвавшегося помогать мне в хождении за дипломом на звание великого открывателя.

 На этот раз я выехал в "ворота вестника" и держал путь к З. в горы, поэтому конвой был необходим: около Дербенда места вообще не безопасны, особенно к стороне Табасарана стоит только отъехать версты на две на три, чтоб сделаться добычей какого-нибудь горского промышленника. Так как я отправлялся не за подобным приключением, то со мной находилось до 20 всадников, в том числе несколько Беков, приятелей Г-на Мекрюкова. Едва мы успели выехать из ворот, как Горцы-проводники не выдержали и пустились джигитовать в чистом поле: одни скакали во всю прыть своих сильных коней друг на друга, потом круто поворачивали или становили лошадь на дыбы; другие на всем скаку вертелись под лошадью, стреляли в цель из пистолета, рубили воздух кинжалами; третьи, наконец, с гиканьем носились по краям каменных бездн или заставляли лошадей прыгать через овраги. Забирала и меня смертельная охота попробовать удаль, но сохраняя важность "путешественника по Востоку" и не надеясь на свою ловкость в верховой езде, я на этот раз ограничился только апплодисманами чужому молодечеству.

 С западной стороны обтекает дербендскую крепость маленький ручеек Джарчи-булаги, выходящий близ крепости и светящийся в глубокой каменной бездне: голые, крутые скалы служат ему берегами. Во время дождей ручеек вырастает и сокрушает все на своем пути: недавно он разрушил каменный мост, соединявший его берега. Такова сила горных потоков!

 Горы, отделяющие Табасаран от Дербенда, покрыты небольшим лесом, и мы пробирались сквозь него с большими предосторожностями: спереди, с боков, отвсюду скакали провожатые и свидетельствовали каждый куст, каждую ямку.

 Я знал, что на вершине горы ожидает меня великолепный вид, и поэтому ехал не оглядываясь по узкой тропинке, в густой зелени, и через полчаса пути, свернув с дороги, очутился у какой-то каменной башни. Я сошел с коня, и по выдавшимся камням стены, цепляясь руками и ногами, поднялся на башню: когда я взглянул сверху кругом, мной овладело такое сладостное чувство, что я чуть-чуть не спрыгнул с четырехсаженной высоты на деревья подле башни! Я находился в ущелье, которое с севера и юга замыкали горы, покрытые лесом, но к востоку и западу вид распростирался необозримо далеко. К востоку горы, прятавшиеся под частоколом деревьев, волнами спускались к морю; отлогий морской берег, узорчато перерезанный разными дорожками, окаймлен был виноградными садами, а потом в бесконечную даль катилось синее море! К западу развертывалась огромная долина Табасаранская, как будто бы для разнообразия картины почти совершенно обнаженная, усеянная холмами, оживляемая иногда селениями и лесочками: по этой долине вилась узкой лентой знаменитая Александрова стена, а вдали уступами восходили Кавказские горы !

 День был ясный и тихий, солнце светило ярко, воздух обдавал ароматами, и я долго в приятном раздумьи стоял на башне, забывая, что я здесь нахожусь, как новый Жером Патюро, для добывания бессмертия, а совсем не для восторгов природой.

 После я видел много пейзажей очаровательных и скучных, милых и страшных, богатых и скудных, горных и морских, но Табасаранский вид до сих пор живо и ясно стоит у меня перед глазами!

 Укрепление, на котором я находился, составляло часть стены Александровой: эта стена состояла в непрерывной связи с южною дербендскою стеной, потому что остатки постройки видны в разных местах между Дербендом и укреплением, с которого я озирал Табасаран, да и Князь Кантемир застал еще непрерывность стены Александровой в целости. Это укрепление, находящееся в расстоянии четырех верст от города, имеет четвероугольную, почти квадратную фигуру: длина его около 12 сажен, вышина от 4 до 5 сажен, а толщина стен около 2-3 аршин; по углам находятся разрушившиеся башенки. Оно сложено из таких же камней, как и дербендские стены, и почти столь же тщательно обтесанных снаружи, но складка иногда обнаруживает другой характер, так что обе работы принадлежат как будто разным строителям. Но это только обманчивое различие, происходящее в следствие различия города от пустырей.

 Укрепление стоит длиной в направлении от севера к югу. К западной стороне его примыкает обрушившееся продолжение стены Александровой, имеющей одинаковый характер стройки с укреплением; эта стена тянется с некоторыми интервалами, произведенными рукою времени, по Табасаранской долине, на пространстве десяти верст, потом поднимается по холмам и исчезает в дальней синеве гор. Стена Александрова почти такой же толщины и вышины как и дербендские стены: местами в ней виднеются редуты в различном расстоянии один от другого, имеющие четвероугольную фигуру, и, вероятно, снабженные внизу маленькой дверью для прохода, подобно укреплению, на котором я стоял. Во всех этих постройках свод неизвестен. С северного склона горы, на которой стоит первый уцелевший бастион, течет родник, из которого утолял жажду Петр Великий, во время поездки для осмотра стены Александровой: с тех пор этот родник носит имя "Урус-булаги" Русского ключа.

 Много чудесного рассказывают Дербендцы об этой стене, называемой ими "Даг-бары" Горная стена, и от людей заслуживающих некоторое доверие, я слышал, что в ней находятся разные надписи, которые Армяне называют армянскими, Жиды еврейскими, Мусульмане арабскими: одним словом каждое племя присваивает стену себе. И эта таинственная стена расстилалась у меня перед глазами, но я не смел ступить ни шагу далее: еще вчера около нее убит один Дербендец! Велико было искушение для любителя древностей, но что ж делать? Страх смерти или неволи, убеждения проводников, здравый смысл и еще что-то удержали меня от археологического самоотвержения и не допустили сделать шагу вперед. В последствии времени я ужасно раскаивался в своей нерешительности: сколько раз для самой ничтожной греческой надписи я рисковал головой в путешествии по Востоку, а в Дербенде у меня не достало твердости духа для исследования громадной стены Александровой! Извините: это была еще юношеская неопытность в ученом деле !