15 марта. Врангелевка
Приезжал Раттель. Мы все собрались в одиннадцать часов в собрании. Раттель сел в центре, а мы вокруг. Против самого Раттеля сели Пшеничников и Хазов, глядя ему прямо в лицо, причем Пшеничников умышленно, по-моему, делал восторженные глаза. Раттель сказал: «Господа, произошла революция. Царя нету. Имейте в виду, что его нету навсегда, и потому те из вас, кто еще сохранил веру в то, что возможно восстановление монархии, — глубоко заблуждаются, и пускай это заблуждение выбросят из головы раз и навсегда. Никаких монархических принципов больше не должно существовать, а у кого они остались, выбросьте их — другого быть не может!»
Затем Пшеничников, глядя все так же восторженно, спросил:
— А что, генерал (не «ваше превосходительство», а «генерал»), можно носить красные банты в строю?
На что Раттель ответил:
— Ив строю, и вне строя, об этом будет на днях специальный приказ генерала Брусилова.
Тогда Пшеничников, обращаясь к нам, сказал:
— Ну вот, видите, господа?
Это относилось главным образом к Евстратову, Смолянинову и ко мне, потому что мы сказали, что красных бантов носить никогда не будем.
После отъезда Раттеля у большинства была какая-то не то растерянность, не то испуг. Да и в самом деле, как верно говорил Шлема, с одной стороны, с нас требуют, с другой, говорят, что мы ничего не имеем права делать.
Свободное копирование
