28 декабря. Врангелевка
Рождество провел в Черновицах. Ехал в Черновицы по железной дороге, автомобилем и, наконец, тридцать верст грузовиком. Слякоть такая, что я живо вспомнил Галицию в это же время года.
Остановился в хорошей гостинице и сразу же явился к коменданту со своим предписанием. Он дал мне прапорщика, с которым я и отправился осматривать здание митрополии и затем частные квартиры, находящиеся на учете коменданта и запечатанные его печатью.
Митрополия — резиденция митрополита. Это большое прекрасное здание в готическом стиле, в котором живут монахи и духовенство — сам митрополит уехал, когда наступали русские войска. Святые отцы были несколько потрясены и удивлены, когда я сообщил им цель своего визита. Осмотрел большие залы, великолепно обставленные комнаты. Везде солидная и богатая обстановка. Вдоль всего здания по фасаду идет веранда с колоннадой — очень красиво. Все же помещение мне казалось не совсем подходящим и школа с трудом бы поместилась — особенно я думал, что будет с паркетными полами и со всей этой обстановкой, когда поселятся тут юнкера наши.
На следующий день ко мне зашел тот же прапорщик и мы отправились осматривать квартиры, которые прапорщик и отпирал. Прапорщик откровенно рассказывал, как из этих квартир реквизировали вещи и вывозили наиболее ценные. Одна квартира оказалась какого-то австрийского лейтенанта и поразила меня тем, что вид у нее был такой, будто хозяева только что вышли на некоторое время, куда-то спеша. В светлой, хорошо обставленной спальне — двухспальная кровать со смятыми простынями и сброшенным одеялом, на туалете безделушки, рассыпана пудра. В открытом шифоньере дамские платья и мужские костюмы, а в комоде белье, воротнички, носки и пр. В открытой большой желтой картонке цилиндр и шляпы. В гостиной, около дивана на столике, в пепельнице окурки, на этажерке много безделушек. В столовой чашки с недопитым кофе и кофейник, а на кухне посуда неубранная. Видимо, хозяева, застигнутые паникой, спешно бежали, все бросив.
Мой прапорщик сам страшно удивился этой квартире и сказал, что тут еще никто не был и ее не успели осмотреть, а просто только опечатали, да и забыли.
Прожил я в Черновицах в общем ровно пять суток. Портила погода: мокрая и слякотная, но город очень был, видимо, благоустроенный, с хорошими магазинами, отличными тротуарами и улицами, с хорошими домами. По типу он напоминает галицийские города. Совершенно очевидно, что каждый народ придает свой отпечаток, свой дух и своим поселениям, и своим городам.
Теперь же в Черновицах население очень малочисленно, и то больше евреи. На улицах встречаешь почти одних военных — главным образом офицеров.
Один офицер мне рассказывал, что снабжение поставлено очень плохо и что солдат кормят чечевицей, которую они настолько не любят, что почти целиком выплескивают из котелков. По этому случаю солдатня сложила даже песню, которая начинается словами: «Если будет щи и каша, Кирли баба будет наша, если ж будет чечевица, отдадим в Черновицы».
Полторы тысячи рублей, которые мне выдали на наем помещений и задатки, я целиком привез, так как просто дал коменданту перечень помещений, которые наметил — платить же вообще было и некому. Оказалось, что вышло очень удачно, так как, приехав и явившись к Полонскому, узнал, что мы никуда не идем и школа, так же как и Ставка, остаются на своих местах.
Юнкеров производят к Новому году, после Нового года еду в отпуск в Петроград.
Свободное копирование
