31 января
Сегодня, воспользовавшись дневкой, ездил по городу. Вокзал такой, что по России надо долго поездить, чтобы в любом губернском городе увидеть что-либо подобное: большой зал с четырьмя кассами в два света. Для каждого класса — первого, второго и третьего — отдельные помещения и отдельные буфеты. Главная улица и улица 9 Мая большие, прекрасно мощенные, с отличными панелями и с хорошими домами по обе стороны.
Когда этот город освещен, с открытыми магазинами и окнами, он, верно, очень недурен. Уже совсем стемнело, когда я возвращался. Глядя на звезды, задумался о далекой России, которая особенно вдруг стала дорога на чужбине, в пустом завоеванном городе.
— Что, брат, — обратился я к своему трубачу, — как не кинь, а все клин, в чужой стороне плохо. Вот даже в Радоме и то как будто полегче жилось, все Россию напоминало, а тут не то...
Он словно обрадовался:
— Так точно, вашебродие, в чужой стороне плохо, в Радоме — там весело было, много наших российских живет, да и полячки другие, чем здесь, а тут не то, прямо и сам не знаю, как будто что за сердце хватает...
И по радостному тону, которым он откликнулся, я понял, что, когда мы молча ехали, и он, и я думали одну думу и оба грустили о России.
Только на войне, только в чужих разоренных краях можно испытать это чувство...
Свободное копирование
