Из Селищ в Харбин - 1

Вероника Жобер

Из Селищ в Харбин

Мы на сто лет состарились, и это

Тогда случилось в час один...

Анна Ахматова.

Памяти 19 июля 1914

В 2014-м была годовщина начала Первой мировой войны — как ее называют в Европе, «забытой войны» для России, а также столетие со дня рождения Наталии Иосифовны Ильиной. Тогда же вышел частично в журнале «Октябрь» дневник ее отца, моего деда, Иосифа Сергеевича Ильина, а спустя некоторое время в «Звезде» были опубликованы его воспоминания за 1914-1916 годы. И вот теперь, благодаря издательству «Русский путь», мне дана возможность издать полностью все то, что автор назвал «воспоминаниями биографического характера» за 1914-1920 годы[1]. Это рассказ очевидца немаловажных исторических событий, наделенного острым даром наблюдения и обладающего несомненным литературным талантом. Накануне предстоящих годовщин, целого ряда столетий: двух революций 1917 года, Февральской и Октябрьской, Брестского мира, поражения Германии в ноябре 1918 года, начала Гражданской войны, великого исхода колчаковской армии — эта книга должна заинтересовать широкий круг читателей в России.

Иосиф Сергеевич Ильин (1885, Москва — 1981, Веве, Швейцария) прожил, как ему предсказывала французская гадалка в Петербурге, долгую жизнь, часть которой пришлась, как он сам считает, «на самый интересный и грандиозный период в жизни русского народа». Современный читатель, который знает историю страшного для всего мира и в особенности для России XX века, вероятно, удивится пафосу и оптимизму таких эпитетов, но согласится с тем, что записки очевидца того времени представляют несомненный интерес.

Данная публикация на самом деле настоящий дневник Ильина тех лет, насчитывающий 463 страницы, хранящийся теперь в Государственном архиве Российской Федерации[2]. Как известно, многие русские, попавшие в эмиграцию после Октябрьской революции 1917 года, посылали свой личный архив в Прагу. Осенью 1937 года Ильин сумел переправить туда из Харбина свои дневники за 1914-1937 годы[3] А очутился он в Маньчжурии 3 февраля 1920 года, после шести лет невероятных мытарств, начавшихся с мобилизации 1914 года. Иосиф Сергеевич прожил долгие[4], оказывается, годы в эмиграции в Маньчжурии. Отметим сразу иронию судьбы: он оказался в эмиграции в том самом городе, о котором, как он записал 8 января 1916 года, он не имел никакого понятия[5]

Эти дневниковые записи, начатые более ста лет назад, в 1914 году, написанные по свежим следам знаменательных исторических событий, свидетелем которых он оказался, на самом деле бесценны: изложенным в них фактам и комментариям, записанным молодым еще человеком, можно верить как правдивому и непосредственному свидетельству. Видимо, Ильин отредактировал свои записки уже в Харбине, прежде чем отправить в Прагу. В 1938 году он пишет* «Теперь в архиве хранятся мои дневники с 1914 г. по 1937 г. <... > Я перед собой не скрываю, что я горд этим и чувствую глубокое нравственное удовлетворение, что после себя оставляю этот документ»[6].

Наличие множества архивных материалов, нередко частного происхождения, которые стали доступны и публикуются теперь в России, доказывает, что представители эмиграции первой волны прекрасно понимали цену таким документам и всячески старались их сохранить, несмотря на все превратности судьбы. Кроме Иосифа Сергеевича, вспомним его жену, которая берегла как зеницу ока письма своей матери, Ольги Александровны Толстой-Воейковой[7] И диву даешься, каким чудом все уцелело! Ведь эти письма, начиная с 1920 года вплоть до октября 1936-го, когда скончалась теща Иосифа Сергеевича, кочевали по разным сперва харбинским, затем шанхайским тесным квартирам, жалким комнатам в пансионах, пережили японскую оккупацию Маньчжурии (с 1931 года), переезд в Шанхай и разразившуюся Вторую мировую войну, наконец, наступление коммунистического маоистского режима. В 1954 году они были благополучно привезены Екатериной Дмитриевной Ильиной из Китая в Москву в сундуке, набитом семейным архивом, что вызвало негодование дочери Наталии Иосифовны. Вместо этого бумажного хлама (так ей тогда казалось) она надеялась найти ценные, особенно в то время, шубы и другую одежду, годную на продажу или обмен.