В раздаточную вызвали меня и Флоренского одновременно. Ему сразу две посылки. Кузник шутливо заметил:
— Богатеешь, доктор…
— Ну что ж! У богатого всегда родственники найдутся.
Лейтенант спрятал от глаз Николая Дмитриевича крышку ящика с обратным адресом, стал допрашивать:
— Откуда ждешь?
— Из Омска.
— Так… Кто шлет?
— Чусовитина, Васса Ефимовна.
— Так… Кем доводится?
— Сестра жены.
— Так… А жена где?
— Вы же знаете! В Воркуте. Заключенная.
— Гм… А срок?
— Тоже знаете! Двадцать пять, как и у меня.
— Вопросы для порядка… А вторая посылка от кого, откуда?
Флоренский с недоумением посмотрел на Кузника, пожал плечами:
— Не представляю!
— Ой, доктор… Режим нарушил, списывался!
— С кем?
— С кем, с кем… С другим лагерем! С женой!
Николай Дмитриевич растерялся от радости.
— От жены? Но что она может… Голый голому рубашку не пришлет.
— А вот и прислала. Открывай, Эмир!
В ящике были шерстяная безрукавка, вышитая наволочка, полотенце и носовой платок с буквами «Н. Ф.» на уголке.
— Наташа… — чуть слышно проговорил Флоренский и обеими руками схватил вещи. Стоял неподвижный. Закрыл глаза.
— Давай следующую! — вздернув плечом, распорядился Кузник.
Мою посылку начал проверять Крючок. Вынул пачку газет, два «Огонька».
— У тебя старушка правильная. Чего нельзя, не ложит… Сколько писем, говоришь, получил за год?
— Больше трехсот.
— Это да…
Крючок снисходительно просматривал посылку.
— Балует она тебя, жинка-то. Ишь, чего наслала!.. Ну ладно, черт с тобой, забирай и ящик. Забирай, забирай! Разрешаю. Переплетчику отдашь… Стой! А это чего? — Он нашел упакованный в вату флакон. — Вот те и правильная! Деколон впихнула!.. А ну-ка, ну-ка…
Залюбовался флаконом.
— Оставлю, так выпьешь, а?
— Травиться не собираюсь. И вообще, я непьющий.
— Непьющий, некурящий… — бурчал Крючок, нюхая одеколон. — Святой, да и только! Как бы тебя отседова живым на небо не утащили.
Он отвинтил пробку флакона, подошел ко мне.
— Руки по швам!
И вылил на меня весь одеколон.
Мокрые пятна покрыли черную лагерную куртку. По лицу стекали прохладные струйки. Откровенно хохотал Крючок, трясся от смеха Кузник, хмурился Эмир.
— Зря загубили! — спокойно сказал я, вытираясь носовым платком. — Лучше взяли бы себе для бритья.
— Не положено! — сразу насупившись, ответил Крючок.
Я нес ящик по двору. С надеждой думал: «Давно нет ответа из Москвы на пятое заявление. Может, жалоба возымела действие? Должны же в конце концов разрубить гордиев узел!»
Свободное копирование
