Советская Армия-10 Первый день службы
Ворота контрольно-пропускного пункта открыл заспанный солдат. До подъёма было около часа, и они с напарником сквозь дрёму несли службу на КПП.
Притихшая толпа не торопясь, прошла на территорию части. Как ни странно, сотня людей действительно напоминала стадо баранов безропотно заполняющих загон. Видимо отсюда и пошли гулять в народной молве расхожие термины: «нас пригнали», «в армию забрали»…
Ворота с глухим металлическим гулом захлопнулись, на два года отделив прошлую бесшабашную жизнь от грядущих, неведомых армейских порядков.
Офицер, пройдя привычными лабиринтами аллей, вывел команду к приземистому зданию. Почти сразу прибежал расхлыстанный солдатик, открыл замок входной двери и тут же убежал обратно досматривать сны.
Строение оказалась батальонной баней-прачечной. Здесь старший лейтенант устроил первую армейскую перекличку. Теперь перед каждой фамилией громко зачитывалась приставка:
«Гвардии рядовой, такой-то!» и далее следовало уже привычное:
«Я!»
Потом отпустил на три часа сержантов и ефрейторов в подразделения, оставив для присмотра за командой одного ефрейтора, и сам тоже удалился домой. Призывники быстро расположились на лавках и погрузились в здоровый сон.
Пробудились от сильного шума и гвалта. В предбанник громко разговаривая со смехом ввалились несколько сверхсрочников. Незнакомый старшина построил всех новобранцев и объявил:
«Гвардейцы! Приготовить личные вещи к контролю!
Все предметы, не относящиеся к службе, будут изъяты!
Оставшиеся на руках документы: права, партийные, комсомольские билеты и прочее – запечатать в конверт, надписать и сдать мне!
Всю гражданскую одежду свалить в тот угол!
Кто не стригся, вот вам парикмахер – старшина махнул рукой в сторону весёлого, ухмыляющегося солдата с ручной машинкой.
Потом, в чём мать родила, пройдёте в моечное помещение. После помывки выйдете в то крыло и получите там комплект обмундирования и документы!
Вопросы есть?»
Бывший преподаватель поинтересовался, каким образом отправить гражданскую одежду домой? Старшина критически оглядев его добротное драповое пальто, модную меховую шапку пирожком, называемую «москвичка», новую обувь и изрёк:
«Чего это ты вырядился, как в гости? Надо было нацепить какую-нибудь рвань, чтобы не жалко выбросить».
«Нету у меня рвани. Да и в армию я попал случайно…»
Эту фразу старшина воспринял, как высокомерие и резко бросил:
«Случайно в роддом попадают, а здесь армия! Некому здесь твоей шапкой заниматься, и у тебя свободного времени не будет! Гарантирую!
Разойдись!»
Все пошли выполнять предписание. К парикмахеру выстроилась небольшая очередь.
Предвкушая тёплую баньку с парной, наш новобранец разделся и, поёживаясь от холода, вошёл в мойку и оторопел. Там оказалось холоднее, чем в предбаннике и из трёх десятков душевых раструбов текла ледяная вода. Конструкция водопровода не предполагала индивидуальной регулировки температуры. Он вернулся и спросил у служивых, как быть? Ответ прозвучал бесхитростно:
«Подожди, пройдёт холодная, потом будет и горячая…»
Новобранец отказался от банной мечты. Не научился пока мыться по-отдельности в холодной и горячей воде, чтобы, как в сказке стать «добрым молодцем». Прикинул, много ли грязи соберётся на его шкуре за два года? Решил:
«Ладно! Дома отмоюсь! А будет слишком много, сама отпадёт!»
И, лавируя между потоками ледяного дождя, выскочил в следующее помещение. Он оказался не один такой умный. Там полтора десятка земляков выбивая дробь зубами, уже примеряли обнову.
Голый, ещё не солдат, но уже и не призывник, сдерживая дрожь, озирался по сторонам соображая, что делать дальше? В обширном пустом помещении находились только новобранцы. Спросить было не у кого. Они надели белые кальсоны и нательные рубахи, с любопытством разбираясь с остальным комплектом одежды. Повседневную х/б форму освоили без сложностей. Никто в комплекте не мог отыскать носков. Особый интерес вызвали два фланелевых полотенца длиной больше метра. Что такое портянки знали единицы.
Наш новобранец краем уха услышал, как кто-то окликнул:
«Эй, воин!» через несколько мгновений уже громче:
«Боец!» и почти сразу громогласно:
«С… очкастая! Оглох что ли? Тебе говорят!»
Повернувшись на голос, увидел в окне раздачи солдата, с удивлением понял, что зовут именно его.
Ну, раз приглашает?...
«Параметры!» рявкнул солдат.
«Чего?» не понял новобранец.
«Рост! Размер плеч, головы и обуви!» отрывисто пролаял солдат.
«Сто восемьдесят два! Пятьдесят два! Пятьдесят восемь! Сорок пять! Семьдесят девять!» также громко прогавкал новобранец.
«Семьдесят девять – чего это?» в свою очередь не понял кладовщик.
«Вес!»
«На х.. надо? Что мне тебя носить что ли?» пробурчал солдат и исчез из окна в глубину помещения.
Новобранец покрылся гусиной кожей и откровенно дрожал, стуча зубами. Стали собираться в очередь остальные земляки. Наконец солдат выворотил на прилавок окна ворох белья, обмундирования, шапку, бушлат и сапоги со словами:
«Сорок пятого нет! Есть сорок четыре и сорок шесть, что лучше?»
Исходя из жизненного деревенского опыта, был выбран сорок шестой. Быстро облачившись, новобранец выскочил на улицу и пробежался вокруг бани, чтобы согреться.
Появившись опять в раздевалке, сразу огрёб кучу мата. Оказалось, пришли старлей с сержантами и забеспокоились, когда не услышали его на очередной перекличке. Здесь же всем внятно объяснили, что до присяги без спросу никому никуда не отлучаться, даже на территории части!
Вот так постепенно новобранцы адаптировались и теряли былую свободу.
Прозвучала команда: «Выходи строиться!»
Разномастная безликая толпа теперь превратилась в одномастную цвета хаки, но такую же безликую. Узнавать друг друга стало ещё трудней. Но армией ещё и не пахло. Все эти мальчишки в топорщившихся гимнастёрках, галифе и бушлатах были похожи на стайку сеголетних воробьев, бестолково копошащихся на травяном газоне и шумно чирикающих. Среди них Александр узнал по очкам своего коллегу из Валдая. Сразу вспомнил больного ёжика и драного петуха, о которых говорил новгородский дембель-таксист. Нет! Со своей зеркально блестящей лысиной, ранее прикрытой пластом волос на ёжика новобранец не тянул, а оставшиеся на голове кустики причёски с обилием ссадин скорее напоминали больную курицу, нежели петуха…
Ну, ничего! До дембеля поправится!
А пока начинался первый день.
Свободное копирование
