Утром на завтраке Вова с восхищением рассказывал свои впечатления о вчерашнем вечере. Такого в его жизни ещё не было. Саша предложил Володе днём опять сходить на поляну с кострищем. Сказано, сделано! Они поодиночке, чтобы не привлекать внимания исчезли из круговерти пионерской жизни…
Режим приходящих поселковых ребят не совпадал с общим порядком лагеря. Они приходили к завтраку. После утренней линейки могли по своему желанию участвовать в программах коллектива или посещать библиотеку, игротеку или спортивный уголок территории, где были гимнастическая стенка, кольца, канат и несколько разновысотных турников, которые к вечеру при помощи толстых, пеньковых верёвок и досок трансформировались в качели. Отношение общей массы пионеров лагеря к приходящим Любытинцам было доброжелательным. С ними охотно играли, соревновались, общались, и они не обижались, когда им приходилось по административному приказу воспитателей «добровольно», строем, под дробь барабана всем отрядом выполнять какое-нибудь коллективное задание.
После обеда приходящие пионеры шли домой, предполагалось, что на дневной сон. Но они, на своё усмотрение, шли гулять в посёлок. Коек-то для мёртвого часа на них не было предусмотрено. После полдника большинство возвращались в лагерь, потому что здесь было интереснее, чем дома. Занимались в разных кружках, пели, танцевали, участвовали в массовых играх – жизнь бурлила! Игротека тоже была в их распоряжении. Шашки, шахматы, домино и прочие настольные игры все были опробованы. После ужина отправлялись ночевать домой.
В общем, их статус понравился Саше, потому что они занимались, чем хотели, и никто им поручений не давал, никуда насильно не вовлекал, и они имели свободный выход в посёлок, чего не скажешь об организованных пионерах, и он с удовольствием принял распорядок отряда приходящих товарищей.
Вожатый Виктор, глядя на Сашу, видимо подумал, что этот принципиальный «пионерчик» находится под особой опекой начальницы, раз она указала ему и место в столовой, и койку в палате, поэтому разными заданиями не утруждал. Главное, что этот мальчишка со своей группой всегда вовремя был на завтраке, обеде, ужине и к отбою хлопот ему не доставлял. Саша не догадывался о мыслях вожатого, но сложившееся положение его устраивало.
… Вова пошёл к воротам, а Саша юркнул под мост, захватив с собой картонную плоскую коробочку, которую нашёл около столовой. Он сразу прикинул, что в ней под мостом удобно оставлять пионерский галстук, чтобы не привлекать внимание прохожих на улице, и в лагере всегда быть в форме. Осторожно выглянув из под моста, путешественник увидел, что его приятель вприпрыжку уже пробежал полпути за курганы. Саша припустился вдогонку. Догнал уже на взгорке перед низиной.
Вокруг вчерашнего кострища кипела жизнь. С десяток деревенских мальчишек таскали хворост, а двое, запылённые золой, пытались разыскать хоть искорку, чтобы развести огонь. Это оказались старые Сашины знакомые, с кем он играл в войну в первый день приезда. Свежие силы сразу включились в заготовку дров. Побежали на курганы, где Саша видел много обломанных сучьев. Пока они собирали хворост, местные «прометеи» своим терпением раздобыли-таки огонь и одарили им юное «человечество». Костёр быстро разгорался, веселя ребятишек.
Вдруг Сашино внимание привлекла длинная труба над приземистой кирпичной постройкой невдалеке, которая время от времени периодически выпускала в небо огромный столб чёрного дыма. Друзья объяснили, что это льнозавод, на котором в кочегарке сжигают льнотресту по мере наполнения вагонетки.
Саша с Вовой только переглянулись и поняли, что они обязательно должны увидеть это своими глазами, и побежали на завод. По пути труба успела трижды выпустить коптящую тучу. Когда исследователи осторожно пробрались внутрь, их окликнул мужик, кативший по рельсам огромную вагонетку. Ребятишки, не таясь, сообщили, что пришли посмотреть, как сжигают тресту. Рабочий хмыкнул и сказал:
«Ну, смотрите! Только вон оттуда».
И показал место в отдалении, откуда будет лучше видно.
Прокатив тележку ещё немного, на поворотном круге повернул её поперёк и подкатил к металлической дверце с огненными щёлочками, за которой в топке бушевало пламя. Потом легко поставил вагонетку на «попа» и, дернув за рычаг, открыл заслонку. Огонь с рёвом стал пожирать очередную порцию топлива, а где вагонетка прилегла неплотно, несколько языков пламени с силой вырвалось наружу. Рабочий закрыл заслонку, поставил тележку на колёса и внимательно осмотрел, не осталось ли на вагонетке где огня. Откатив её на поворотный круг, спросил:
«Ну как?»
«Здорово!»
«Теперь пошли домой».
«Что работа закончилась?»
«Нет! Пора на обед!»
Пионеры спохватились. Увлёкшись не заметили, что уж очень далеко оказались от лагеря и, поблагодарив, стремглав побежали к столовой. Навстречу попался парень, с часами на руке.
«Дяденька, сколько время?» – крикнул Саша. Тот вскинул руку:
«Первый час…!»
«Спасибо!»
И мальчишки спринтерский бег сменили трусцой. Времени ещё достаточно, можно не спешить.
В том возрасте я не помню, чтобы мальчишки ходили шагом. Если же случилось, значит, малец, или получил противное поручение, которое не хочется выполнять, или по пути домой из школы, чтобы оттянуть неприятный разговор с родителями по поводу «тяжёлого» дневника. Тут уж не до прыжков.
После обеда Вова позвал Сашу сплавать на катере в гости к его тётушке в деревню Светицы. Название понравилось. Сказано – сделано!
Вова степенно направился через ворота на выход, и дальше к мостику через речку, а Саша, мигом проскочив через свою «проходную» уже ждал на мосту. По тропинке через заросший парк пробежали по высокому берегу и напротив символической Братской могилы увидели внизу временную пристань из бревенчатого тонкомера. Людей не было. Только старушка с котомкой сидела на скамеечке – отдыхала, поднявшись по крутому берегу на взгорок. Увидев двух запыхавшихся мальчишек, сообщила, что катер уже ушёл. По расписанию ходит в девять, в час дня и в пять часов вечера всего три раза в день. Путешественники огорчились, но не очень. Перенесли плавание на утро, потому что завтрак кончался полдевятого, и можно было успеть.
А пока пошли смотреть старый потемневший дом необычной архитектуры, который заметили мимоходом. В высоком частом кустарнике, плотно окружавшем деревянный дом, стоял запах сырости. Приглядевшись в сумраке, вдруг увидели на влажной земле много толстых бархатистых жаб с золотистыми глазками. Непуганая живность, на всякий случай, неспешно расползалась по укрытиям от незваных гостей. Так безопаснее!
Удовлетворив интерес к неухоженному строению с огромной застеклённой верандой и со множеством выбитых стёкол, исследователи разочарованно направились в лагерь, и успели как раз к полднику.
Отстав от Вовы, конспиратор направился к своему мостику. Под ним образовалось уже весьма уютная «пещерка». Хозяин выстелил её травой. Нашёл короткий спил бревна – получилась приличная табуретка. Под самым настилом расчистил два пространства друг против друга, образовалось две полки. На одну убрал «автомат» из кривого сука, который нашёл на сопке в первый день, «саблю» из изогнутого прута и обрезок горбыля, как заготовку будущего меча. На другой расположилась плоская картонная коробка с крышкой, в которой хранились синее стёклышко, серенький камешек в котором яркими звёздочками сияло солнышко и пионерский галстук, когда пионер гулял на воле. А с двух сторон два старых посылочных ящика для будущих находок…
Предварительно оглядев территорию в заборную щель, убедился, что опасности нет, и направился к столовой. Привычно повязав галстук, мальчишка мгновенно превратился в члена пионерского коллектива лагеря.
Свободное копирование
