Новичок направился обследовать территорию. Естественно с дальнего края, где в сарайчике что-то жужжало. Там мужичок в заношенных гимнастёрке и галифе на электроточиле затачивал топор и какие-то инструменты. Познакомившись с гостем, точильщик строго предупредил, что в сарай заходить и ничего там трогать нельзя, а смотреть только из-за порога. Мальчишку это устроило. Вдоволь налюбовавшись жёлтыми, огненно-красноватыми и ярко-белыми со звёздочками искрами, длинным потоком вырывавшимися из-под наждака, исследователь отправился дальше.
За спальным корпусом расположился молодой сад с цветущими деревьями и набравшей силу сочной травой. Наискосок, между стволами четко обозначилась сточная канава. Начавшись на территории лагеря, она прямиком исчезала в крупной, чёрной дыре под плотным высоким забором. Заглянув туда, Саша увидел продолговатое, довольно обширное тёмное помещение с затхлым запахом, с низко нависшими балками и грубыми досками. В конце просматривался тусклый просвет. Пролезть в него можно было только на четвереньках.
В первую очередь решил обследовать забор.
Потемневшие доски его оказались прибиты прочно на всём протяжении, без единого изъяна. Главное внимание привлёк угловой столб. Примостившись на нём можно было получить отличный наблюдательный пункт и на территорию лагеря, и на свободу – по всем направлениям. Попытавшись устроиться на макушке столба, Саше стало понятно, что это не лучшая идея - верхнее остриё столба не позволило устроиться с комфортом. Но за забором ему открылся красивый вид на огромные курганы, поросшие вековыми соснами, под которыми шумно носились местные мальчишки.
Однако, главная тайна, которую он открыл, глядя сверху, принадлежала тёмному подзаборью. Это оказался подпол деревянного мостика над канавой для пешеходной дорожки идущей вдоль забора. Мост одной стороной плотно примыкал к забору. На другой стороне его обрамляли перила из окорённой еловой жердины.
Мальчишка, спрыгнув с забора, сразу направился в дыру. Преодолев тёмный туннель, мигом оказался на свободе. Там он, перекувырнувшись для пробы через перила, остался доволен, и без промедления побежал к деревенским ребятам, которые на курганах играли в войнуху с криками и рукопашной вознёй.
Знакомство состоялось быстро. Его сразу приняли в игру, потому что «войскам» требовались новые силы. Его пионерский галстук сразу определил место в команде «наших» и дал прозвище – Пионер. Огорчение «ихних» (потому что никто не хотел называться немцами даже в игре) было недолгим. Найдя сук, похожий на автомат, Саша во всю силу принял участие в «бою», который то и дело переходил в рукопашную. Но здесь, совсем не ко времени из лагеря послышались звуки горна:
«Бери ложку! Бери хлеб! И скорее! На обед!»
«Воин», предупредив «однополчан», побежал на сигнал.
Проскочив под мостом, оставил там своё «оружие» и, миновав сад, к столовой успел вовремя. Лавируя между взрослых, юркнул на «своё» место. Молодой парень спортивного вида из вожатых, подстриженный по моде того времени - под бокс, увидев мальчишку одного за пустым столом, пригласил сесть вместе со взрослыми, где на столах лежали горки хлеба. Саша ответить не успел. Начальница лагеря пояснила, что это она его поместила за низенький стол.
Дежурных ещё не было и Саша самостоятельно, как все, получил в окне раздачи полную большую тарелку супа. Осилив её, второго уже и не захотел, но сладкого компота попросил добавки.
После обеда начальница направила его в палату, так оказывается, почему-то, как в больнице, назывались спальные комнаты. Приказным тоном объявила:
«До полдника – мёртвый час! И чтобы тебя никто на территории не видел! А потом можешь погулять до ужина».
Саша грустно направился в спальню, соображая, что «мёртвый час» это наверно послеобеденный сон, как в детском саду, а что такое полдник, и так знал.
Спать не хотелось – не привык!
Нехотя, разобрал пожитки из вещмешка и положил в тумбочку – зубную щётку с порошком в круглой картонной коробочке с веточкой сиреневых цветочков мяты на крышке, мыльницу с земляничным мылом, смену маек, трусов и носков.
Вспомнив, что на курганах ребятами сразу был замечен его пионерский наряд, форму решил снять. Белая, парадная рубашка после «боевых атак» на курганах, путешествия под мостиком, и обеда выглядела не совсем свежей. Саша заменил её тёмно-серой трикотажной безрукавкой. Разгладив галстук, положил его в ненавистную белую панамку, которую затолкал в дальний угол ящика. Под тумбочку убрал ботинки, взятые в дополнение к сандалиям на случай дождливой погоды.
Делать было больше нечего.
Даже не присев на кем-то уже заправленную кровать, узник медленно вышел в коридор и пошёл слоняться по пустующему зданию. Выглянул в выходную дверь. Во дворе продолжалась суета вожатых и сотрудников. Но на территории «путаться под ногами» он не должен... Вернулся и пошёл по первому этажу, заглядывая в безлюдные спальни, и о, чудо! Увидел открытое окно, выходящее в сад. Мгновенно вылез, бегом, чтобы не заметили, серой тенью метнулся под мостик, а там – свобода!
К великому огорчению, курганы оказались безлюдными. Мальчишки разбежались на обед по домам, но на дороге, полого ведущей к реке, остановилось несколько полуторок в очереди к паромной переправе. Что может быть интересней?
Паром представлял собой громоздкое плавучее сооружение передвигающееся по тросу натянутому поперёк реки. В передней части сразу за тросом и на корме отороченное высокими перилами из тонкомерного леса. В носовой части небольшая будочка из грубого брезента, которая в непогоду защищала перевозчика от дождя и ветра. Вдоль кормы под перилами были прилажены лавки, над которыми были привязаны скатанные брезентовые рулоны, которые в случае внезапного ливня тоже могли укрыть пассажиров от дождя.
На корме висело корявое, грозное объявление, написанное чёрной мазутой на куске старой фанеры:
«С парома не нырять! Нарушителю штраф – хабалкой по горбу!»
На платформу причалившего парома въехали две машины. Паромщик, высокий, широкоплечий мужик богатырского вида, повернул рычаг и, посмотрев на отвес, скомандовал шоферам немного передвинуть машины, чтобы выровнять крен своего «корабля».
Понаблюдав процесс, мальчишка напросился у паромщика прокатиться. Тот давно приметил пытливого мальчишку на берегу с интересом наблюдавшего за погрузочной суетой. Приветливо улыбнувшись, предложил специальный захват для троса похожий на палицу с поперечной прорезью на толщину троса в толстом конце дубинки. Их несколько штук висело на щите рядом с его кандейкой. Видимо это и были хабалки:
«Поплывём, помогать будешь. Вставай рядом и делай как я!»
Саша давно уяснил закономерность, что в подобных ситуациях, если по-хорошему, без капризов, не канюча попросить, почти всегда получишь желаемое. А если прошмыгнуть тайком или хитростью, то чаще всего выгонят. Иногда могут «наградить» и затрещиной.
Без суеты переправили всю колонну с десяток грузовиков, и наступило временное затишье. Паромщик, пристраиваясь вздремнуть на топчане, попросил новоявленного помощника сбегать к шумевшей на перекатах впадающей речке набрать там в роднике свежую воду. Речка оказалась бурным потоком ледяной родниковой воды среди камней, покрытых скользкими тёмно-зелёными водорослями. Когда Саша принёс запотевшие бутылки с кристально чистой водой, паромщик безмятежно спал, прикрыв глаза от солнца надвинутым козырьком серенькой кепочки. Несколько человек, положив за провоз свои гривенники в самодельный деревянный лоток в головах лежака, устроившись на лавочках терпеливо дожидались попутчиков, чтобы паромщик, пробудившись, достаточной группой перевёз их на тот берег Мсты.
Неожиданно Саша услышал звуки горна из лагеря и бросился туда со всех ног. Через некоторое время после сыгранной побудки, когда Саша бежал уже по территории лагеря, прозвучал ещё один сигнал – к полднику.
Наскоро выпив кружку какао и закусив печеньем, он уже знал, где будет гулять до ужина. Конечно же, на реке Белой. Так назвали её мужики, которые на очередной летний сезон ремонтировали прохудившийся прошлогодний мостик через бурный поток.
На той стороне речки просматривался заросший парк, но мальчишку он пока не заинтересовал, потому что в быстром потоке воды он заметил мелькающие силуэты довольно крупных рыб.
Интересно, есть ли такие сорванцы, кто добровольно отказался бы от попытки поймать рыбу? Тем более, что наибольшая глубина речки была чуть выше колена. Бери – не хочу!
Мальчишка мгновенно разделся до трусов и полез в холодные протоки пытать счастья. Рыба, однако, не спешила попадаться ему в руки. Рыбак упорно стремился к своей цели, но рыбёшки легко уходили от него. Даже, казалось бы, загнанные в безвыходную заводинку, рыбки в последний момент мощным рывком проскакивали между рук и ног, нередко чувствительно задевая, чем подогревали рыбацкий азарт.
Основательно продрогнув в ледяном потоке, рыбак, постукивая зубами, оделся, чтобы согреться и, сидя на солнышке, с берега стал наблюдать поведение рыб. С удивлением заметил особенность, как наигравшись в пятнашки на быстрине, время от времени рыбки уходили с бурной стремнины на отдых в спокойные омутки, за большими камнями.
Забыв про знобкий колотун, рыбак предпринял вторую попытку ловли. Спрятавшись за камнем, он осторожно опустил руки в воду и сразу почувствовал несколько упругих рыбок, которые хоть и касались его, но в руки не давались. После нескольких попыток, Саша вдруг ощутил, как одна рыбёшка мягко упёрлась мордой в полузакрытую ладонь. А второй рукой он осторожно обхватил корпус рыбки выше хвоста, мягко прижал к камню и осознал – поймал! Медленно вынув из воды, рыбак теперь смог рассмотреть свой трофей. Тёмная толстенькая спинка плавно переходила в серебристо-розовое брюшко. Всё тело было покрыто чёрными точками и сверкало на солнце золотистыми искорками чешуек. Тогда он ещё не знал, что она называлась - форелью. Из под пальцев, осторожно сжимавшей руки, торчала светло-красная блестящая пластинка жаберной крышки. Внутри рыболова ощутилось приятное волнение успеха. Захотелось рассмотреть получше, и рыбак ослабил хватку, чуть приоткрыв голову. Мускулистое тело рыбки среагировало мгновенно. Резко изогнувшись, добыча вырвалась из закоченевших рук и оказалась в родной стихии. Саша замер от неожиданности, но огорчения не испытал. Ведь он же всё-таки поймал её, и успел рассмотреть красавицу. Съедать-то не планировал, а методика ловли была отработана на много лет вперёд.
Солнце клонилось к вечеру. От реки повеяло холодком и рыбак с некоторой дрожью внутри, то ли от холода, то ли от затухающего азарта, вприпрыжку направился в лагерь, как раз вовремя. Послышался призыв горна к ужину.
После еды, возни в родниковой воде и чистого воздуха первого воспитанника лагеря вдруг разморило до зевоты. Он медленно побрёл в пустую палату ко сну, раздумывая, что в пионерском лагере оказалось, не так и плохо, как он предполагал.
Первый день завершился.
Сладко потянувшись на прохладной простыне и завернувшись в одеяло, пионер, сквозь устало смежающиеся веки, смотрел в синеватые сумеречные окна и мечтательно думал, а что интересного готовит грядущее завтра?
Свободное копирование
