23 июля. И пришло «страшное» с заревом пожаров, с бомбежкою, разрушенными домами, со смертью многих людей. Как можно жить в такие дни и как можно долго переносить это? Ютимся в подвале нашего дома, жмемся друг к другу, разговариваем шепотом, словно боясь кого-то разбудить или чье-то внимание привлечь к себе. И затихаем совсем во время взрывов и «трепета» всего нашего дома. Сегодня, после бессонной и особенно страшной ночи, только что я лег в четыре часа утра, стук в дверь — Любочка с Галей. Я был у них накануне. Их квартира в ночь на 22 очень пострадала. В квартире не осталось в окнах ни одного стекла. В эту же ночь «страшное» повторилось с еще большей силой. Кругом все горело и рушилось. Их маленький флигелек чудом оказался цел, но оставаться в нем, и подойти к нему было опасно. Вот они и прибежали ко мне. Оставив Любочку у меня, мы побежали обратно. Нужно было попытаться спасти хоть что-нибудь из платья. На Новинском встретили Катю. Воздушная тревога застигла ее вне дома, и как только тревога кончилась, она бросилась домой. А там разрушенные дома и пожар, и дома уже никого не нашла. Надо было видеть Катю в момент нашей встречи. Она бежала высокая, гибкая, с распущенными волосами, с безумным лицом. Мы успокоили ее, пробрались в квартиру, навязали узлы и под разгул пожара громадного соседнего дома вытащили их на улицу и сели на них. Сейчас Любочка с девочками, отдохнувшие и вымытые, лежат у меня.
Вчера в сумерки незнакомый пожилой интеллигент ко мне — профессор А.А.Сидоров, известный искусствовед, читавший когда-то во ВХУТЕМАСе во времена Володи. Пришел сказать, что Горский давал ему на одну ночь книгу о Володе и что книга замечательная. Просмотрел работы Володи, говоря, что он «исключительный и единственный». Я подарил ему три оттиска книжных знаков работы Володи, чему он очень обрадовался.
Свободное копирование
