24 июня. Ночью первая воздушная тревога. Сирены. Предрассветная муть. Прохлада ночи и в небе разрывающиеся снаряды. Жутко. Ютились в подъездах, в подвалах, но никто не плакал очень. Скорее, было любопытство бесстрашное, а может быть, и русское бесшабашное. Я тяжело перенес это крещение с воздуха. У призывных пунктов плач, стоны, пьяный разгул и гармошка с плясом. Люди посуровели. Сводки с фронта предельно кратки.