25 июля. Очень душный, жаркий день. Газеты полны «днем Красного флота». Большая статья о докторе Лубо. Я знал его по морскому госпиталю в Кронштадте и пренебрегал им. Теперь он орденоносец и проч. и проч. Подумал: хорошо ли я сделал, что ушел с флота, и завидую ли я орденоносному Лубо? Нет, не завидую нисколько. А хорошо ли, что ушел? А чем мне было плохо в радостном и просторном Алабино, в занятной Медвежьей Горе?! А теперешнее доживание не все ли равно, где и как, лишь бы в одном ряду с близкими.
Бухта Нагаева. «Очень, очень был рад получить Ваше письмо, которое шло не полгода, как мое к Вам, а всего два месяца. Вы мой верный корреспондент и не забываете меня вот уже почти семь лет. Нам нужно обязательно повидаться на этом свете, но что-то я все меньше и меньше в это верю. И чем ближе конец моего срока, тем мне дальше кажется наша встреча. Не оторваться мне от колымской земли. Вы пишете: не пора ли Вам начать хлопотать о себе? Но как, где и о чем хлопотать? Я полагаю, что семь лет моей честной работы, как за письменным столом, роялем, ломом, топором и киркой, могут вполне заменить всякие хлопоты. Я Вам уже писал, что теперь полноценный связист: лазаю на когтях по столбам, вешаю провода, беру их на блоки, паяю и т. д. Ношу чин бригадира. Колонна моя состоит из одиннадцати человек — ребята все молодые, здоровые, крепкие сибиряки. Попал ко мне в колонну один певец, мой бывший воспитанник по магаданскому радио. Когда он достиг некоторого успеха в пении, я его много и с большим успехом выпускал в радио и на открытых концертах. Сейчас мы с ним вспоминаем эти дни — дни почета, духовного удовлетворения, красивого содержания. Теперь мы оба оброслые, загорелые, искусанные комарами, с крепкими словцами месим колымские болота, пробираемся сквозь тайгу и сопки и осваиваем дикий край. Ах, как хочется мне услышать Игумнова с новой вещью Рахманинова. Пожалуйста, напишите. Сергей Коншин».
Свободное копирование
