4 марта. «Когда я кончила читать Ваши воспоминания, очень плакала, и мне было очень-очень тяжело. Я два дня от них никак придти в себя не могла. Много думала о них и так, и этак. Прекрасны начало и конец. Письма Володи к Вам незабываемы, особенно детские. Я считаю, что в жизни он любил только Вас, хотя и застенчиво это выражал. Все его любви к женщинам одна фикция и искание любви, а не любовь. Письма к "Испанке" выражают тоску по любви, но не любовь, неспокойны и не настоящие письма любящего человека, а "закрученная сексуальность", и поэтому для меня были неприятны и тяжелы. Володя настоящий в первых письмах и такой, как он умер. Все остальное накрутила на него жизнь, и все не его. Жаль и Володю, жаль и Вас, жаль до бесконечности, что он не встретил в жизни таких людей, которые бы ему сумели показать и дать почувствовать, что в этическом начале заложены все нормы эстетических начал, что этика и эстетика связаны очень тесно, что это одно неразрывное целое. Для эстетических натур слова "труд" и "долг" вне вечных ценностей, неубедительные слова. Вот в этом Вы его и не понимали. Думаю, и то плохо, что он в молодые годы читал "Уединенное" и "Опавшие листья". Эти книги по-настоящему могут быть поняты, когда человек сам пройдет свой путь. Они, несомненно, болезненно сыграли в руку его эгоцентрическим настроениям. Его же эстетические вкусы явно не могли быть удовлетворены современностью — отсюда трагедия. Плохие товарищи тоже помогли. Ваш инстинкт был верный — держать Володю при себе. Как ни тяжело об этом говорить, я думаю, последний шаг сделан им сознательно.
Интересны две мелкие подробности: он учился в том же пансионе английском, что и я. Пансион ни к нему, ни ко мне не подходил вовсе. Я тоже расстраивалась в молодости своей маленькой головой, так как пресерьезно была убеждена, что у меня мозг не развивается, так как ему тесно в маленькой черепной коробке. Потом, я также всегда очень любила маленькие вещи. В остальном я как раз противоположность Володе. Я больше всего на свете хотела быть, как все, и то, что я не была похожа на всех, было мое самое большое огорчение.
Книга, во всяком случае, очень замечательная, поднимает массу вопросов общего характера и важна, как память о бедном Владимире Александровиче. Татьяна Розанова».
Свободное копирование
