3 октября. «Chere Madame! Я здоров, погода отличная, купаюсь ежедневно. Толстею, молодею и от морской воды очень седею. Книга моя очень подвинулась, и числа 26–27 думаю быть в Москве. Купите мне на Кузнецком листов 200 бумаги, чем очень обяжете».
5 октября. Москва. «Дорогой Мишенька! Только сегодня, первый день за месяц, я сравнительно свободна. От всяких дел совсем не ходят ноги, и я с трудом передвигаюсь с места на место. Вот как, интересно, жить?! Подумать только, устроить себе такую жизнь, какую устроила себе я! Идет старость, ни работы интересной, от которой есть удовлетворение, ни спокойствия размеренной жизни, тишины душевной. Подумать даже страшно. Крепко целую. Аня».
Лазаревское. «Chere Madame! Ждал Ваших писем, беспокоился. Ходил даже на почту, справиться "до востребования". Сегодня, наконец, получил. Живу все так же уединенно. Встаю в 7, ложусь в 10. Весь день за письменным столом. По Лазаревке дальше почты не проходил, да и не пройду. Красиво ли здесь? Море, горы, покрытые лесом, дрянные домишки в три окна, которые так тускло и скучно светятся с наступлением темноты, да и то далеко не все, а очень мало, так как ложатся здесь спать с петухами. Купить здесь ничего нельзя, и жизнь здесь богата только солнцем и морем».
Свободное копирование
