За год до этого было в нашей жизни еще два события, которые я запомнил. В марте месяце 1953-го, утром я немного опаздывал в школу. Иду по улице и слышу из репродуктора на столбе у сельсовета: «…с глубоким прискорбием сообщаем, что сегодня, на 73 году жизни скончался великий вождь всех времен и народов Иосиф Виссарионович Сталин…» Сердце у меня в пятки ушло. Бегу к школе, без стука врываюсь в класс, почти что кричу: Сталин умер! В ответ мне гробовое молчание класса, испуганный взгляд учительницы родного языка и ее же вопрос: Ты что городишь?!.. – Только что по радио передали. Учительница выбегает вон, одноклассники смотрят на меня, точно ждут, когда же начнется моя кастрация. Но учительница вскоре возвращается и говорит: Дети, это правда. И это ужасно. Расходитесь по домам. Какое горе!… Мы, мало разбирающиеся в том, ужасно это для взрослых или нет, расходимся. Дома застаю мать в слезах. – Горе? – спрашиваю. – Да, сынок, большое горе, – отвечает она, и вроде даже начинает улыбаться.
По прошествию многих лет, будучи уже человеком взрослым, я вспомнил этот эпизод и задумался, почему мать тогда плакала? Не могла же она, будучи в здравом уме, оплакивать смерть человека, погубившего всю ее семью. Конечно, нет, слезы ее были резонансными, вызванными вдруг нахлынувшим чувством боли и горечи утрат. Слезы по загубленным монстром – муже, родителях, исковерканном детстве выросших в сиротстве детях. И еще, наверное, в них был вопрос: за что …твою мать?!
Читайте журнал «Новая Литература»
Второй эпизод тоже связан со школой. Летом, когда с учебой давно было покончено, дирекцией назначались специальные дни, в которые учителя с учениками должны были немного попотеть, наводя порядок в школьном дворе и в своих классных комнатах, подготавливая их к новому учебному году. Старшеклассники занимались распиливанием древесины, впрок закупаемой на дрова для зимы, и укладкой ее штабелями. Мы же подкрашивали парты, чистили стены, мыли окна, скоблили полы и комплектовали учебники, которые, перейдя в следующий класс, ученики оставляли своим преемникам. Это было чисто немецкое изобретение, приучать детей к самодисциплине. Короче, «трудились» мы всем классом, когда вошли туда директор школы вместе с завучем и комендантом. Мы замерли на месте. Комендант взял стул учительницы, понес его в угол, где висел в рамке под стеклом большой портрет товарища Берия, влез на стул, потянул на себя рамку, сорвал портрет со стены и с ним же вышел. Мы все, включая учительницу, опешили. – Товарищ Берия – враг народа, – сообщила нам завуч. Директор, немец Шнейдер, кашлянул в кулак и пробурчал: Можете продолжать.
Свободное копирование
