Безвыходная ситуация

Безвыходная ситуация

 Я в жизни часто попадал в тяжёлые жизненные ситуации, но всегда я был уверен, что найду какой-то выход. Но в январе 1994 года случилась ситуация, которая могла окончиться для меня трагически, при этом от меня ничего не зависело, я ничего не мог предпринять.

 Предыдущие этому событию два года для меня были очень не лёгкие. Я не мог найти себе нормальную работу, хватался за всё, лишь бы заработать для семьи хоть что-то. Так не от лучшей жизни, ни имея никакого опыта, я занялся продажей квартир на вторичном рынке. Это сейчас этим делом занимаются целые компании, а в то время я был один во многих лицах: я находил квартиры для продажи, давал рекламу, показывал квартиры, составлял договора купли продажи, оформлял сделки у нотариуса и присутствовал при передаче денег продавцу. Удивительно, но вначале мне всё это удавалось успешно делать. Я начал неплохо зарабатывать, но вскоре я уже не был рад этим деньгам.

 У меня начались сплошные неприятности: то в одной сделке что-то всплывало, то в другой, то оказывалось, что была продана квартира с подложными документами, то продавец квартиры оказывался не дееспособным, то пропадала покупательница квартиры и её искала милиция, и все претензии предъявлялись мне, так как я продавал эти квартиры. Я не знал, как вылезти из этого бизнеса.

 Однажды, когда дела у меня ещё шли хорошо, я продал одновременно две квартиры в Сокольниках: мамы и дочки с сыном. Они хотели съехаться, и на полученные деньги от продажи своих квартир собирались купить трёхкомнатную квартиру в новом тогда районе Москвы Жулебино. Я уже забыл думать об этих сделках, как раздался звонок от покупателей квартиры дочки.

 Молодые ребята-коммерсанты рассказали мне, что им срочно понадобились деньги, и они решили продать недавно купленную квартиру, но сложность была в том, что бывшая хозяйка квартиры не выписалась из квартиры. Они объяснили мне, что стоимость этой квартиры с жильцами, которые не выписались из неё, стоит двадцать тысяч долларов, а чистая квартира без прописанных жильцов уже стоит тридцать тысяч.

 Они убедительно попросили меня за неделю выписать дочку с сыном из квартиры, или в противном случае разницу в десять тысяч долларов придётся заплатить мне. На моё возражение, что у меня таких денег нет, они пообещали помочь продать мою квартиру или дачу и найти эти деньги. Но как найти бывших собственников квартиры я не знал: в адресном бюро мне давали естественно их старый адрес, так как они не выписались из квартиры. С прежнего места работы дочки, которое я знал (а эта была 33 больница в Сокольниках) она уволилась. Единственно, что я смог узнать от её подруги в больнице, что мать с дочкой въехали в ещё официально не сданный дом в Жулебино и живут они на шестнадцатом этаже. А дом этот окнами смотрит на коттеджный поселок. Вот и вся информация, которой я обладал.

 Утром я отправился в Жулебино. До этого в этом новом районе я ни разу не был. Сначала я нашёл коттеджный поселок. На него смотрело около десяти новеньких шестнадцатиэтажных зданий. Я решил начать обходить их по очереди. Это событие происходило в январе, и, что очень важно для последующих событий, в субботу. Первые два дома были уже полностью заселены, но я на всякий случай поднялся в них на шестнадцатый этаж, и естественно никого не нашёл.

 Я подошёл к третьему зданию, посмотрел вверх, дом был ещё не заселён, но мне показалось, что на шестнадцатом этаже в окнах висят занавески. Я зашёл в чистый подъезд, в доме было тихо, ни одного человека я не встретил. Но горел свет, и работал лифт. Я поднялся на последний этаж и понял, что я ошибся: все двери квартир были опечатаны. Я снова зашёл в лифт и поехал вниз. И тут случилось самое страшное.

 С тех пор прошло почти двадцать пять лет, но я с ужасом вспоминаю ту ситуацию. Лифт внезапно остановился, и погас свет. В доме было тихо. Я стал нажимать на все кнопки на табло, которое я в темноте нащупал, но никто мне не отвечал. Я начал колотить ногами в двери лифта, кричать, но вокруг была звенящая тишина. Я моментально стал мокрым. Я понял, что дом был открыт на какое-то время для показа квартир жильцам (в то время это проходило обычно в субботу) и снова закрыт до следующей субботы.

 Мобильных телефонов в те годы ещё не было, и связаться с внешним миром я никак не мог. Возникла безвыходная ситуация, где от меня ничего не зависело. Я потерял счёт времени, часы у меня были без светящегося циферблата. Время от времени я колотил ногами в дверь, но ответа не было. Перспектива была ужасная. Я конечно понимал, что вечером жена начнёт бить тревогу, но, кроме того что я поехал в Жулебино, она ничего не знала.

 Таким образом, я мог просидеть в лифте до следующей субботы. Не надо объяснять, что увидели бы люди, нашедшие меня. Я изредка продолжал колотить дверь лифта ногами, и тут произошло чудо: я услышал женский голос, который спросил меня, что случилось. Я объяснил своей спасительнице ситуацию и попросил сходить её за лифтером. Время, пока она его искала, показалось мне вечностью.

 Наконец, появился какой-то мужик, отжал ломом двери лифта, который стоял между этажами, и я спрыгнул на лестничную площадку. Меня спас счастливый случай. Оказалось, что действительно дом был открыт для просмотра квартир жильцами на три часа, после этого дом обесточен и закрыт. К моему счастью, моя спасительница опоздала на просмотр квартиры и смогла уговорить представителя строительной компании, которого встретила у дома, открыть дом, чтобы она смогла посмотреть свою квартиру. Ей пошли навстречу: дом открыли, но лифты включать не стали, поэтому она пошла наверх пешком и услышала шум из лифта.

 В дальнейшем я всё-таки нашёл маму с дочкой. Была очень тяжёлая эпопея с их выпиской: пришлось обращаться через знакомых в паспортный стол, в управление внутренних дел и даже в военкомат, где на учете, как медработник, стояла эта женщина. И всё это под жёстким прессом молодых бизнесменов, которые ежедневно грозили мне всякими ужасами и невзначай показывали пистолеты. Но все эти сложности были мелочью по сравнению с той безвыходной ситуацией, в которой я находился в лифте. С тех пор я понял, что нет безвыходных ситуаций, если ты сам в состоянии ещё что-то делать.