Приближалась осень. На дедушкиных яблонях созрела крупная антоновка. Я с братишками набрал большую корзину яблок. С трудом втащили ее на крыльцо. В это время пришел отец с каким-то пожилым сгорбленным человеком, от которого пахло клейстером и варом.
Усадив гостя тут же на лесенке, он угостил его яблоками и попробовал сам.
- Из своего сада? - спросил гость.
- Из своего, вон мой садовник, - и отец указал на меня.
Я был очень смущен и хотел убежать, спрятаться, но гость остановил меня.
- Чего стесняешься? - Когда ругают, надо стесняться, а когда хвалят, надо радоваться. Подойди-ка ко мне.
Я подошел.
- Он? - спросил гость у отца.
- Он! - ответил отец. - Василием звать.
- Ну-ка, Вася, покажи мне руки.
Я показал.
- Ишь ты, сам клоп, а руки в мозолях. А ну, покажи ногу.
Стесняясь, я показал ему босую, облепленную засохшей грязью ногу.
- Не велика, - сказал гость и бумажной ленточкой обернул ее крест-накрест.
- Ну, иди бегай, садовник.
- Он и кузнец у нас, - оказал отец, но я уже дальше не слушал и, смущенный похвалой, убежал на улицу, где мальчишки собирались играть.
Дней через пять человек, пахнувший клейстером и варом, снова явился к нам.
Он вошел в дом, поздоровался, развернул узелок, вынул оттуда новые сапожки.
- На-ка, садовник, примерь.
Не веря своим глазам, я натянул сапоги на запыленные ноги и гордо поглядел на мать и бабушку. Хотелось прыгать, но сапожки придавали мне некоторую солидность, и я стал важно прохаживаться по комнате.
Свободное копирование
