А п р., 21.
Четверг вечером много скитался. Сначала был у Черногубова и говорил о Фете. Потом у Ю. Бартенева. Там, кроме Кожевникова, видел Николая Федоровича (Федорова), великого учителя жизни, необузданного старца, от языка которого претерпевали и Соловьев (Вл.) и Толстой (Л. Н.) С самого начала разговора он меня поразил. — Как-никак, а умереть-то нам придется, — сказал я. — А вы дали труд себе подумать, так ли это? — спросил Николай Федорович. Речь шла о Ницше и вообще Николай Федорович нападал на меня жестоко. Я остался очень им доволен и, уходя (я спешил), благодарил его. Юрий же Бартенев представил себе, что я был обижен, и прислал мне извиняющееся письмо. Конец вечера провел у Ю. Балтрушайтиса, где смущал девиц парадоксами.