Оживление на Суджанском земском собрании
Мне очень памятно оживление, царившее на Суджанском уездном земском собрании, состоявшемся в конце декабря 1904 г. Вернулся недавно еще отстраненный Плеве князь Петр Дмитриевич Долгоруков. Не могу восстановить в памяти, вступил ли он тут же вновь в свою должность председателя земской управы, но, во всяком случае, он был тут налицо, принимая участие во всех совещаниях и оказывая бесспорное влияние на нового председателя собрания из правых Юрьевича, заменившего на посту предводителя скончавшегося Алексея Владимировича Рейна. Ко времени земского собрания в Суджу съехались земские врачи на врачебный совет и земские учителя и учительницы со всего уезда на какое-то совещание. Они наводнили собой места для публики в зале земского собрания, а на своих совещаниях выносили резолюции, идущие дальше частного совещания земцев.
Группа суджанских гласных, принадлежащих к "Союзу Освобождения", решила собрать по уезду подписи под ноябрьскими постановлениями частного совещания. На меня выпала обработка касторнянского угла уезда, т. к. я должен был ехать прямо с собрания на завод. Живо вспоминается мне этот переезд в сорок пять верст на санях, запряженных гусем, в метель и трескучий мороз. Не успел я отъехать от Суджи версты, как нагнал возвращавшуюся домой на несчастной клячонке касторнянскую учительницу. Она только с осени поступила на службу. Молоденькая, хорошенькая и очень бойкая, она в Судже обратила на себя общее внимание своими решительными и остроумными выступлениями, и гласные, спрашивавшие меня о ней, как ближайшего ее соседа, с недоверием смеялись, когда я говорил им, что еще не успел познакомиться с соседкой. Теперь при пронзительном ветре и надвигающейся метели пришлось познакомиться. После блистательных успехов в Судже молоденькая барышня, в полушубке, укрывшаяся еще попоной, имела вид далеко не бравурный. По первому моему приглашению она скромно пересела в мои сани с меховой полостью. Ее возница, опасаясь метели, поспешил повернуть лошадь и погнал обратно в Суджу, а мы тронулись дальше. Я вспомнил, как в Судже при моем отъезде гласные смотрели в окно, не веря, что я приехал и уезжаю один. То-то зачешут языки, когда узнают о нашей теперешней встрече. Но ветер все крепчал да крепчал, дорогу заметало снегом, лошади выбивались из сил, и на полдороге в селе Больше-Солдатском мы решили искать приюта в первой попавшейся крестьянской избе. Хозяйка пекла к празднику пироги, и мы с наслаждением выпили водки и закусили горячими, большими, отличного белого теста пирогами. Только на следующий день добрались мы домой.
Среди деловых занятий в Любимовке я исполнял принятое на себя поручение по пропаганде мнения большинства ноябрьского совещания и по сбору подписей под ним. С этой целью мы с Н. И. Синькевичем ездили в Касторную к знакомым крестьянам. Они оказались гораздо более ориентированными в вопросе, чем мы ожидали. Читали "Русское слово" или даже "Русские ведомости"; безусловно сочувствовали идее народного представительства; нисколько не интересовались законосовещательным собранием и всякими связанными с ним теориями; решительно высказывались только за законодательное собрание.
Все очень охотно согласились дать свои подписи. Я не заметил, чтобы кто-либо уклонился. Во всяком случае, если кто-либо и счел за благо не начинать игры, за которую не так давно пришлось бы здорово поплатиться, то это было сделано незаметно, без вызова и протеста. Оказались неграмотные. Они просили разрешения вместо фамилии ставить крест. Это давало бы повод противникам доказывать, что неграмотные и не понимают, что требуют, и не подготовлены к представительному строю. Все же, ввиду настойчивого желания некоторых неграмотных отметиться в резолюции большинства, я согласился с тем, чтобы они вместо подписей ставили кресты. При этом кто-нибудь из присутствовавших грамотных удостоверял своей подписью, кем поставлен крест. История с крестами вскрыла, что крестьяне придавали сбору подписей присоединяющихся к резолюциям частного совещания земских деятелей весьма реальное значение, сверх той манифестации, какой хотели достигнуть сами инициаторы сбора подписей. Крестьяне учитывали, что против участников земского совещания могут быть приняты правительством репрессивные меры, которые распространились бы затем по периферии и на присоединившихся. Важно было, чтобы число их стало возможно больше.
Целый день провели мы в Касторной за политическими разговорами. В избу приходили все новые люди на смену подписавшимся. Уже смеркалось, когда в избу вошел крестьянин, приехавший со станции. Там получена была телеграмма о сдаче Порт-Артура. Все смолкли. Стало тяжело. Мы простились со своими собеседниками и поехали домой на завод. Смешанное чувство большого несчастия и несомненного облегчения испытывалось мною и, по-видимому, всеми, с кем приходилось говорить в этот вечер. Это было новое наше поражение, совершенно неизбежное и давно предвиденное, ослаблявшее наше положение в Маньчжурии и усиливавшее противника. Но, вместе с тем, как бы легче было за остаток гарнизона, избавлявшегося от напрасных страданий.
Свободное копирование
