27 декабря
Съехав от Зои Петровны, я сразу почувствовала себя человеком, а не приживалкой и «фавориткой». Живу у Ирочки. Морально-то легко и хорошо, душевно, но...
Одна убогая комната на всех, бедность безвыходная, живут впроголодь. И привыкли к этому, не ропщут, мои дорогие, бедные птенцы... Вернее, впряглись и молча тянут эту лямку, как и огромное большинство. Они лучшие из людей — честные, терпеливые, добрые — и трудятся без устали, — никогда еще они оба не отдохнули. Незаметные, незнаменитые люди бывают неизмеримо выше, талантливее, чем порой самые прославленные. Очень страшно мне и горько. А ведь Ира — красавица. Хороша, как врубелевский ангел. Но вечно вся какая-то поникшая от усталости. Борис старше ее на четыре года. Он инженер, работает на каком-то заводе. Они живут душа в душу. Я никогда не видела, чтобы они были неласковы друг к другу. Ира замечательная мать — дети так хорошо воспитаны.
Ванюша заболел. Старики в отчаянном положении. А я сумела занять тут только сто рублей, чтобы послать им.
Дела с пением обстоят так: отзывы хорошие, но все говорят, что «непрофессионально». Янковский мило что-то еще лопочет, но мне ясно, что петь в следующей программе Театра эстрады я не буду. Какой вывод из всего этого? Страшно и больно признаваться себе в этом, но, очевидно, нету во мне, нету вот того теста, из которого выходят настоящие артисты. Я не имею возможности спокойно учиться дальше. Ни по средствам, ни по времени. Очевидно, на пении моем — в смысле возможности заработка — следует поставить крест. Но я этого не сделаю. И, вопреки всем и вся, верю в какую-то будущую удачу.
Сижу в Публичной библиотеке, переписываю чудесные песни, которых никто не знает и не поет.
Оказывается, в смысле наружности (для сцены) я «профессиональна». В этом смысле все в порядке. Но...
Что день грядущий мне готовит?
Мне интересны только песни. Но у нас нет жанра «дизёз»— у нас первое, что требуют от певца, это громкого голоса, чем громче, тем лучше.
Свободное копирование
