Вскоре пришел вызов на пробу. Я приехала в Запорожье в том же простеньком платье. Сижу и жду режиссера. И вдруг появился Леонид Быков. Он быстро прошел мимо, потом остановился, будто что-то забыл, и вернулся ко мне:
— Здрасьте. Простите, пожалуйста, Клара, я хочу извиниться перед вами. Когда зашел разговор о вашей кандидатуре, я был против. Мне казалось, что это не ваша роль. А сейчас я вижу, что ошибался. Поэтому я прошу вас, простите меня.
И улыбнулся. Он был некрасивый, но когда улыбался, то будто солнце изнутри озаряло его лицо.
Сняли мою пробу, и я уехала — мне предстояло лететь на неделю советского фильма в Люксембург.
Центр Европы, маленькая страна, всего дюжина городов. Мы представляли фильм «Большая семья» в городе Эш, где сталелитейные заводы. И надо сказать, рабочие с интересом смотрели фильм, горячо его обсуждали. Мы думали, что наши проблемы — и человеческие, и профессиональные — будут совершенно им чужды. Но оказалось, что многое было им так же близко и интересно, как и нашим зрителям.
Надо сказать, что Люксембург произвел на меня огромное впечатление. Архитектура городов там какая-то особенная, она создает ощущение вечности.
Посол СССР вручил мне телеграмму. В ней говорилось, что меня утвердили на роль, ждут меня в Запорожье. И подписались почти все, кто снимался в картине. Я была тронута. Получить дружескую телеграмму всегда приятно, а тем более вдали от родины.
И вот я подъезжаю к Запорожью. Вижу, на перроне много народу. Девушки стоят с хлебом — солью на рушниках. Включены осветительные приборы. А в толпе — Леня Быков с микрофоном.
Поезд подошел к перрону. Я думаю: наверное, встречают какого-то известного человека или делегацию. Чтобы не привлекать внимания, потихонечку сошла со ступенек вагона на перрон, иду к вокзалу.
А Леня Быков подбежал и на каком-то тарабарском языке, но очень хорошо имитируя, приветствует меня.
Девушки подносят хлеб — соль. Потом еще кто-то выступает тоже с приветствием и тоже непонятно на каком языке. Все это снимают кинокамеры, народ толпится. Я поначалу растерялась, ничего не могу понять. А это был дружеский розыгрыш.
Все стало ясно, как только мы вышли на привокзальную площадь.
— А на чем мы едем? — спросила я.
— Вот наш экипаж, — Быков показал на ослика, запряженного в маленькую тележку. — Вот сюда мы водрузим твой чемодан и пойдем пешком.
Мы шли по главной улице Запорожья — она длинная — предлинная. Впереди девушки с хлебом — солью, потом ослик с чемоданом, а за повозкой мы.
И так всю дорогу — до самой гостиницы.
Это было начало игры, которая сопровождала нас все время, пока шли съемки.
Мы были молоды, азартны, нам сопутствовал успех, и мы не уставая шутили, «покупались» на розыгрыши, смеялись и тут же придумывали что-то в ответ.
Часто спрашивают: какая из картин, в которых вы снимались, вам нравится больше других? На это ответить трудно, потому что порой запоминается не то, что снималось, а то, что было за кадром.
Картина «Рядом с нами» — это далеко не шедевр, пожалуй, средняя картина, хотя в ней были заняты замечательные мастера: Чирков, Смоктуновский, Рыбников, Юматов, Быков, Шагалова… Зато экспедиция была необычная.
Мы играли в Запорожскую Сечь. Конечно, атаманом у нас был Леня Быков. Смоктуновский был поляк, какой-то лазутчик или даже шпион. Его ловили, он какие-то грамоты нам приносил. Всего уже не помню, но сюжет был примерно такой.
Однажды Леня Быков уехал в Харьков — он тогда работал в театре — играть премьеру. А я купила на базаре карасей — с детства у меня это любимое блюдо, — отдала в ресторан пожарить, пригласила всех и заявила:
— Быкова нет, атаман уехал, командовать Сечью буду теперь я.
Словом, совершила переворот. Никто не сопротивлялся, все были согласны. И мы послали Быкову телеграмму, что он свергнут, а командует Сечью Мать Запорожская.
С нетерпением ждем его приезда. Как он отнесется ко всему? Когда он появился, тут же собрал своих сторонников, начал с ними совещаться. Стало ясно, что так просто власть они не отдадут.
До меня дошли слухи, что ночью явятся ко мне в гостиничный номер и будут меня свергать. Я решила подготовиться. Поставила кресло на стол и расположилась в нем. Бывают такие ночники, с железными колпачками. Я два колпачка связала, надела на себя, взяла в руки половую щетку, уселась в кресло и жду. Слышу, кто-то крадется вдоль коридора. А это — Быков, Юматов и другие. Они врываются в номер — лица разрисованы, в пижамах, из кривых палок сделаны сабли. И… останавливаются.
И тут все стали хохотать! Значит, свергнуть меня не удалось. Но я добровольно отдала Лене Быкову половую щетку — как символ власти.
Свободное копирование
