Кроме статей по актуальным экономическим вопросам, я писал передовицы о Германии и Конституции. Они были самыми многочисленными и, возможно, самыми важными. В номере от 26–27 января 1947 года, в передовой под заголовком «Сохраняется ли еще германская опасность?» еще раз рассматривалась качественно новая ситуация в мире. Ее характеризовали общее падение роли Европы в планетарной политике, окончательное закрепление более низкого положения срединной страны этого континента по отношению, с одной стороны, к Советскому Союзу, с другой — к западным демократиям; спустя несколько дней я подчеркивал неизбежность экономического и промышленного восстановления Германии, критиковал «потолки», установленные для продукции некоторых отраслей ее индустрии. Наконец, 7 февраля 1947 года я упоминал о «другой Германии». «Возрождение Европы, то есть национальных государств между границами России и берегами Атлантики, немыслимо без реинтеграции рейха или того образования, которое займет его место в мирном сообществе». Что касается французской политики, говорил я, то, принимая идею экономического единства Европы, она принимает в принципе идею ее политического единства в какой-то форме. «Ничто не противостоит утверждению французской доктрины, позитивной и конструктивной по сути, преследующей цель воссоздания Германии в составе мирной Европы… Я думаю, что восстановление Германии обернется против нас, если по нашей вине оно совершится без нас».
Я перечитал большинство своих статей, посвященных Конституции или, вернее, двум ее вариантам, которые один за другим были представлены народу на референдумах. Что касается первого текста, то в отношении его было полное согласие: мы отвергали предложенный нам вариант одновременно потому, что он представлялся скверным, и потому, что его поддерживали лишь две партии, партии «марксистские» — коммунистическая и социалистическая, притом последняя выступала за проект скрепя сердце. На следующий день после того, как было сказано «нет», я озаглавил свою передовую: «Спасены благодаря поражению». Имелись в виду, разумеется, социалисты.
Обсуждение второго проекта Конституции развернулось в совершенно иных условиях благодаря участию генерала де Голля. 16 июня 1946 года он произнес в городе Байё речь, которая станет знаменитой и в которой без труда обнаруживаются ведущие идеи Конституции 1958 года. Ключевые положения одни и те же: разделение властей, следовательно, исполнительная власть не должна быть «произведением» власти законодательной; президент Республики (предусмотрено его избрание расширенной коллегией выборщиков) выбирает премьер-министра. Ответственность правительства перед Собранием четко не предусматривалась. В своих последующих речах Генерал рассеял сомнения относительно этого узлового вопроса.
Выступая в 1946 году, Генерал нарисовал портрет главы Государства — такого, каким он его мыслил, — пожалуй, лучше, чем в любом из своих письменных произведений:
«Следовательно, исполнительная власть должна происходить именно от главы Государства, поставленного над партиями, избранного коллегией, включающей Парламент, но гораздо более широкой и составленной таким образом, чтобы глава Государства являлся президентом Французского союза и одновременно президентом Республики. Именно главе Государства надлежит сочетать общий интерес в том, что касается выбора лиц, с ориентацией, которая выявляется в Парламенте. Именно на него возлагается миссия назначать министров и прежде всего, разумеется, Премьера, который должен будет руководить политикой и работой правительства. Именно главе Государства принадлежит функция обнародования законов и принятия декретов, ибо и те и другие обязывают граждан по отношению ко всему Государству. Именно ему предоставляется роль арбитра, находящегося выше политических случайностей, который в обычное время прибегает к совету, а в моменты опасной неясности приглашает страну посредством выборов выразить свое суверенное решение. Именно на него, в случае если родина окажется в опасности, возлагается долг быть гарантом национальной независимости и договоров, заключенных Францией».
Свободное копирование
