Вернусь немного назад.
Глубоко в памяти осталось моё детство, как наживали хозяйство.
В 1917 году в связи с болезнью отца у нас жил в работниках Супряга Николай.
И вот отец, будучи больным, поехал к богатому казаху Дарменю и попросил у него напрокат одну лошадь и верблюда. Где–то достал малого размера плуг и организовал поднятие целины. В это время мне было 7 лет.
Николай Супряга ходил за плугом, сестра Софья погонял лошадей, а я впереди пешком водил верблюда.
Работали с ранней зари до заката солнца. Обеденный перерыв был 2–3 часа. Кормили лошадей и верблюда. И вот так всё лето: с понедельника до воскресенья, с ранней зари и до позднего вечера.
Это было начало моих трудовых будней. На следующий год я научился ездить на лошади верхом. И так каждый год я участвовал в посевной, сенокосе, уборке и обмолоте урожая.
Глубокой осенью 1918 года София Григорьевна вышла замуж в село Кийма за Иванова Павла Яковлевича.
Кроме свекрови у них в семье были муж Софьи Григорьевны, Павел Яковлевич, его брат Иван Яковлевич, сестра Ксения Яковлевна. Ивановы жили очень бедно и отец с матерью решили перевезти Ивановых в свой посёлок.
Так и получилось. В 1919 году семья Ивановых находилась с нашей семьёй вместе в одном селе.
Особенно остался в памяти 1919 год. Тогда был такой большой урожай в нашей области Атбасарского уезда, что мало кто помнил подобных урожаев.
Хлеб уродил на тех землях, где не был посеян так называемый падолешный урожай. И этот урожай дал с десятины по 50 пудов хлеба. Не только хлеб уродился, но и всевозможные культуры, всё, что было посеяно в прошлом году на этой земле.
Хорошо помню все культуры, которые мы с отцом убрали. Да, урожай –то хорош, а чем его убрать? В то время насчитывалось 5 дворов, и ни в одном дворе не было ни одной уборочной машины, даже сенокосилки не было.
Но отец без совета селян ничего не решался делать. Он предвидел небывалый урожай, но как его убрать,- это вопрос.
И вот по вечерам собираются мужики из всех 5 дворов и начинают советоваться. Некоторые прямо говорили, что, мол, нечего и голову ломать: кто сколько успеет убрать, то и наше.
Отец же настаивал объединиться и купить уборочную машину, но на это никто не соглашался и категорически все отказались, ссылаясь на то, что к машине тоже нужны рабочие руки.
Она сама косит, но молотить не будет, а к ней нужны руки. Некоторые задавали вопрос: «А как будем хлеб делить, на двор или на рабочие руки?» А у нас–то в семье рабочих рук нет, кроме одного отца - и тот инвалид.
А, как правило, хлеб надо делить на рабочие руки.
Но отец настаивал на своём, говоря: «Нам самое главное убрать хлеб без потерь, а в остальном после (потом) разберёмся.
Учтём всех, работу и заботу каждого. Лишь бы только убрать богатый урожай. И никто не дал согласия. Отец вышел в соседнюю комнату и, крайне взволнованный, сказал: Ну как можно строить коммунизм с такими
неподготовленными людьми?», и продолжал: «Да, у меня нет рабочих рук, но мою организаторскую заботу должны учесть? Ну и пусть я получу меньше, зато уберём вовремя и без потерь. Это всё для блага нашего общего дела».
Говорил: «Урожай - это большая удача всех селян, но его надо умело взять в руки и только без потерь».Эти отцовские слова я запомнил на всю жизнь. Всё же отец не успокоился после отказа односельчан от приобретения уборочной машины.
На следующий день отец поехал к богатому казаху Дарменю, пригласил его в гости и начал ему объяснять на казахском языке (отец хорошо владел казахским). Учитывая сложную обстановку, Дармень дал согласие выделить для отца энную сумму денег и рабочую силу.
Отец, не теряя времени, ни одного дня, поехал в село Кийму и там у знакомых купил жатку. Называлась она Ласточка. А мы её назвали лобогрейка – Ласточка. И закипела работа днем и ночью.
Рабочей силой нам крепко помогли Ивановы: зять Павел Яковлевич, Иван Яковлевич, София Григорьевна и её золовка Ксения Яковлевна. Отец мой к каждому делу подходил очень хитро и умело.
Он решил снять с корня столько, сколько сможем, и убранное заскирдовать. Так и сделали. Благодаря хорошей погоде работали день и ночь до тех пор, пока не пошёл снег. «А насчёт молотьбы, - говорил отец,- было бы что молоть»…
Мы заскирдовали пшеницы и разных культур - просо, ячмень, рожь, овёс, лён, а подсолнухи выбивали всю зиму. В 1920 году молотили всё лето до глубокой осени.
Одновременно отец начал строить каменный амбар размером 6 на 12 и 3 метра высотой. Он весь был заполнен разными культурами. Как вы считаете, мой дорогой читатель, это бог дал или труд, работа и забота разворотливого человека?
А в 1920 и 1921 годах грянули неурожай и голод. У нас же зерно распирало стены амбара. Отец говорил, что у нас более тысячи пудов чистого зерна, кроме различных сельскохозяйственных культур.
Отец в первую очередь стал рассчитываться с долгами и приобретать только то, что крайне необходимо. Отец только Дарменю отдал более 600 пудов хлеба за его услугу.
Дармень до тех пор возил от нас к себе пшеницу и муку, пока сам от этого не отказался. С этого времени отец завоевал очень большой авторитет среди казахов.
Свободное копирование
