14 марта 1941 г.
В газетах:
О присуждении Сталинских премий в области науки (Лысенко, Обручеву, Прянишникову, Бурденко, Капице и др.). А в области искусства – Корнейчуку, Шостаковичу, Шолохову, Эйзенштейну, Улановой, Тарасовой, Барсовой, Козловскому, А.Толстому.
Указ об обязательной поставке государству яиц. Установлен план сдачи на каждый квартал (о сдаче поставок по молоку, шерсти, сыру, брынзе были указы раньше).
В школе у меня дела идут нормально. Высвободившееся от уроков с Любочкой время даже пригодилось – начала заниматься с группой наших ребят по билетам к гос. экзаменам. Собираемся на квартире у Женьки Левина (он здорово математику и физику знает), занимаемся по часу, а потом устраиваем перерыв длиной в одну патефонную пластинку и танцуем. Получается очень толково: и не устаем, и весело.
Наш химик Александр Александрович пригласил нас всех в воскресенье на День открытых дверей в Технологический институт. Из нашего класса ходило несколько человек. Я тоже пошла, хотя знала, что в этот институт я поступать не хочу – химия для меня трудна. Но было очень интересно: огромные аудитории (это ведь еще дореволюционный институт), лаборатории, пропахшие всякими запахами и набитые сложнейшим оборудованием. Перспективы у химии, конечно, большие, но это не для нас – так мы решили с Галкой, когда шли вместе домой. Галка ведь собиралась в физкультурный институт им. Лесгафта, но ее родители категорически против: «Всякие там гимнастики – это баловство, а не профессия», считает ее отец. И поэтому, если уж родители соглашаются на высшее образование для нее, то только при условии «солидного, серьезного» института. Примерно такая же ситуация и у меня. «Женские» профессии врача и педагога мы с Галкой для себя тоже отвергли – медицина меня просто отвращает. Между прочим, звонил Генка Соболев, он уже на втором курсе, и тоже агитировал, чтоб я шла в их медицинский. Но я с ходу отказалась. А он, чудак, стал еще рассказывать о том, какие у него успехи на практических занятиях в анатомичке – так я его даже слушать не могла! На педагогический филфак я бы, пожалуй, пошла, но если бы по окончании преподавать только литературу. Но там ведь большую часть времени отдают русскому языку, а для меня и изучение его, и преподавание одинаково малопривлекательны.
Остается только инженерная профессия. Конечно, никаким «творцом» я в этом деле не стану. Но исполнителем, может быть, буду и не хуже других. Черчение я люблю, к машинам отношусь с большим уважением (правда, я и боюсь одновременно этих самых машин. Ну да постепенно привыкну – вон к Костиному мотороллеру я уже отношусь с симпатией и даже разобралась немного в двигателях внутреннего сгорания). Итак, буду учиться на инженера (как у Маяковского – «Я б в рабочие пошел, пусть меня научат»). Но какого профиля инженер подойдет мне, вернее, я к какому профилю «подойду» – это еще неясно. Мы с Галкой Грачевой решили следить за объявлениями в «Вечерке» о Днях открытых дверей и ходить по институтам, так, смотришь, что-нибудь себе и выберем. И хорошо бы идти в один институт – все легче, когда в незнакомой обстановке не одна.
Свободное копирование
