Из старых, довоенных друзей Эльбруса больше не осталось никого, кроме друга его юности, а потом и моего большого друга Зямы Амусьева. Они были близкими товарищами по Первой бригаде и соседями по комнате, в которой мы впервые и увиделись с Эльбрусом. В 1933 году по доносу одного знакомого, бывшего троцкиста, некоего Голомштока, Зяму арестовали и по тому еще мягкому времени дали три года лагерей. Он отбыл свой срок к 1936 году, но не сумел уже вернуться в Москву (его не прописывали, как репрессированного) и осел в Рязани, где женился и живет по сию пору. То, что Зяма оказался в Рязани, видимо, спасло его от повторного ареста в 1937 году. После войны он часто приезжал в командировки в Москву, останавливался у нас и оставался всегда одним из самых близких наших друзей, с которым можно было говорить как на духу. Хуже сложилась судьба нашей милой Марии Георгиевны Багратион. Вскоре после войны ее вдруг арестовали ни за что ни про что, дали восемь лет лагерей, и она пробыла там вплоть до 1956 года. Вернулась она домой усталой, поблекшей женщиной.
Свободное копирование
