Мимикрия в СССР - 16

По приезде меня ждала неприятность на службе. Общественная работа, которую я так ненавидела и избегала в институте, нашла меня и на производстве. В этот день меня вызвали в ФЗК, там я увидела председателя тов. Светлова, одного из сменных мастеров на мельнице, и секретаря партячейки тов. Хубиева. Хубиев — единственный общественник, освобожденный от производственной работы.

— Тов. Б., — сказал Светлов, — партком и ФЗК имеют для вас небольшую нагрузочку, выделили вас в помощь горсовету в проведении избирательной кампании. Вы должны будете провести несколько занятий на избирательном участке, разъяснить конституцию трудящемуся люду, а также подагитировать за нашего кандидата тов. Евдокимова.

— Тов. Светлов, мне это будет очень трудно; я работаю целый день, а дома у меня маленький ребенок, с которым я должна заниматься. Найдите для этой работы кого-нибудь из бессемейных, а я не могу!

— Не отказывайтесь, товарищ, — сказал Хубиев; Хубиев татарин и говорит по-русски с довольно большим акцентом, — мы обсудили всех, кого можно послать, и нашли, что вам мы можем спокойно доверить это ответственное дело. Вы будете работать не одна, мы также посылаем на участок зав. лабораторией и одного сменного мастера макаронной фабрики. Видите ли, мы должны послать на эту работу образованных людей, понимающих конституцию, которые смогут ответить на все вопросы избирателей. Имейте в виду, избиратели, особенно женщины, задают много каверзных вопросов и на них нужно дать правильные ответы.

— Послушайте, тов. Хубиев, конституция написана тов. Сталиным для простых, советских людей. В ней все ясно и определенно. Ее нужно только прочитать и все! Если хотите заставить избирателей прочесть ее, пошлите туда любого грамотного комсомольца и он им прочтет.

— Совсем не так, как вы думаете! — засмеялся Хубиев, — вы говорите, в конституции все ясно, а я проводил занятия по ее изучению у нас на фабрике, среди наших партийцев, так очень многие не понимают и требуют разъяснений.

— Может быть, вы и правы, но все равно, я очень занята. Вы понимаете, для своей работы я должна читать техническую литературу дома, особенно теперь, когда мы проводим реконструкцию на фабрике, я не могу брать теперь добавочную нагрузку.

— Вам нужно будет провести только три занятия, два по изучению конституции и на одном поагитировать за нашего кандидата, тов. Евдокимова. Вы, конечно, читали о нем в "Молоте", и у нас еще есть специальная брошюрка о нем. А ребенка вы можете принести с собой на занятия, на избирательном участке, где будут проводиться занятия, есть специальная комната для детей.

Я сдалась. Продолжать отказываться — значит пойти на конфликт с партячейкой и ФЗК, а это небезопасно. Но мне было противно: несмотря на всю шумиху, поднятую вокруг конституции, она нарушается с самого начала бесстыдным образом. Мне только на днях рассказывала Давыдовна, которая через прислугу знает точно обо всем, что у нас творится в доме, как недавно ночью пришли арестовать инженера агенты ГПУ. Он потребовал, чтобы ему показали решение прокурора на обыск и арест.

— По новой конституции вы не имеете права делать обыска и ареста без санкции прокурора, — сказал он.

— Конституция написана не для такой сволочи, как ты! — ответил ему энкаведист, угрожая револьвером.

О таких случаях знают все, а я должна буду с серьезным видом объяснять людям, как мы свободны и как нас охраняют законы новой конституции.

На избирательном участке люди оказались не такими активными, как предсказывал Хубиев. Как всегда в подобных случаях, большинство из них пришли не по собственной воле, их привел участковый уполномоченный, который ходил по дворам, уговаривая каждого отдельно. Во время беседы они сидели и, очевидно, думали о другом.

По окончании беседы о тов. Евдокимове я спросила: есть ли вопросы? Все молчали…

— Товарищи, — сказала я шаблонную для такого случая фразу, — вы должны очень серьезно отнестись к своей обязанности избирателей, вы избираете своего собственного представителя в верховный, законодательный совет нашей страны, ведь от того, кого вы изберете, будет зависеть политика нашего правительства. Он будет полностью облечен нашим доверием и никакая сила, кроме воли избирателей, не сможет удалить его из состава правительства. Что будет если мы изберем тов. Евдокимова, а потом найдем, что он не достоин нашего доверия? Стыд! Поэтому мы должны серьезно обсудить и обдумать его кандидатуру, прежде чем голосовать.

— Но ведь других кандидатов нет! — сказала одна женщина. — Из кого же нам выбирать?

— Вы можете зачеркнуть его в бюллетене, и тогда его не выберут. Тов. Е. выдвинуло общее собрание рабочих Сельмаша, другие заводы и организации поддержали его. Вы могли бы пойти на собрание и выставить своего кандидата и, если бы его поддержали многие другие, то и его внесли бы в список. Нужно, чтобы кандидата, прежде чем его внесут в список кандидатов, поддержало большинство, скажем, большого завода или многолюдного собрания. Нельзя, чтобы в список каждый включал своего собственного кандидата, в таком случае никто не получит большинства.

— И вышло, что все заводы, фабрики и учреждения города не могли найти еще хотя бы одного кандидата, а как бы сговорившись, выдвинули только одного?

— Это показывает, насколько единодушен у нас блок коммунистов и беспартийных!

Многие засмеялись этому моему заявлению, как веселой шутке. Каждый отлично знал технику выборов: краевая партийная организация находит кандидата и приказывает всем производственным комячейкам выдвигать его. Если бы кто другой выдвинул своего кандидата, он ни за что не прошел бы.

Во-первых, организованный партийный коллектив и их подручные активисты, самая громкая часть собрания, выступят против него, стараясь очернить кандидата, да и сам кандидат ни за что не согласился бы на выдвижение, так как советская власть открыто и жестоко преследует всякую оппозицию своим решениям, то и кандидата, еще до выборов, упекли бы в лагерь. Всем это хорошо известно, почти у каждого гражданина есть какой-нибудь родственник в ссылке.

Относительно выборов у меня был очень интересный разговор с уполномоченным от нашей клетки. Наша лестничная клетка обслуживает тридцать квартир на пяти этажах, и одна из домохозяек, активная молодая комсомолка, жена инженера-строителя, была выбрана уполномоченной. Официальная роль уполномоченного — это представлять интересы жильцов перед горсоветом, хозяином нашего дома. Через него же горсовет и милиция доводят до сведения жильцов всякого рода решения, касающиеся пользования квартирами. Но есть еще неофициальная роль уполномоченного, он является "оком" власти, донося в милицию о всех непорядках и следя за поведением жильцов. Должность бесплатная и занимают ее обыкновенно неработающие женщины-активистки.

Так вот, принося мне квитанцию в подтверждение моего очередного "добровольного" взноса в поддержку какой-то кампании, она задержалась у нас и завела разговор о выборах.

— Скорей бы кончились эти выборы, столько с ними труда и волнений, — сказала она.

— Я представляю, как трудно заставить избирателей ходить на собрания, а потом ведь вам же самой придется их всех вытаскивать в день выборов на голосование.

— Конечно, мне. Мы соревнуемся, какая клетка первой кончит голосование, и каждая обязуется вывести сто процентов избирателей. Вы, пожалуйста, не подводите, выходите голосовать пораньше, лучше до завтрака.

— Мы, конечно, постараемся, но, знаете, у меня ребенок…

— Вывести избирателей — это еще не все, у меня болит голова от одного вопроса: хорошо ли проголосуют избиратели? К нашему участку принадлежит еще двенадцать частных домов. Я уверена, наши жильцы хорошо проголосуют за тов. Евдокимова, у нас здесь живут люди сознательные, но вот за частников трудно поручиться. Представьте, что случится, если многие проголосуют против? Начнутся всякие расследования, перетрясут всех на участке, постараются дознаться, кто голосовал против? В чужую душу не влезешь, пострадают и виновные и не виновные.

Когда она ушла, Сережа, который был в соседней комнате и слышал разговор, сказал:

— Видишь, пришла и предупредила о последствиях, если проголосуем не так, как хотят.

— Ты думаешь, она нарочно предупредила? Я думаю, она по глупости болтает, что придет в голову.

— Она не глупая и такой опасной вещи не скажет, если бы даже и хотела. Всего вероятнее, ей кто-то в избирательной комиссии намекнул о последствиях и она всех предупреждает, чтобы не вышло скандала.