Любой рассказ о столице Японии будет неполным, если обойти молчанием военное значение Токио – центра японского милитаризма. На протяжении многих десятилетий внешняя и внутренняя политика правящих кругов Японии диктовалась подготовкой к войне, вооруженным захватам. Эта политика прямо связана с Токио, ибо там она разрабатывалась, получала одобрение императора и по приказам оттуда осуществлялась. Накануне-второй мировой войны Токио стал главным центром военной опасности в Азии.
Многовековая эпоха японского феодализма связана с беспрерывными внутренними и внешними войнами. Это обстоятельство оказало огромное влияние на всю историю японского народа, породив некоторые особенности его культуры и языка, соответствующие традиции. Все видные государственные деятели и императоры Японии в прошлом были людьми военными. Привилегированное положение военачальников, господство военно-феодального сословия дворян-самураев, кастовый характер офицерства способствовали традиционному засилью в японском обществе военщины с ее реакционной идеологией, рассматривавшей войну и насилие как высшее проявление государственной политики. Редко можно встретить столицу, где бы так тщательно хранили и оберегали военные традиции, памятники войны, оказывали почести военным, как в Токио.
Потребовалось совсем немного времени, чтобы убедиться, что Токио – необычная столица. Все говорило, что это центр военного государства, сделавшего войну главным средством политики, а милитаризацию страны – нормальным состоянием общества. Сосредоточение здесь большого количества штабов и учреждений военного ведомства, военных академий и училищ, наличие огромного гарнизона – все это и многое другое подчеркивало военное значение столицы. Ритм жизни и облик населения, среди которого каждый второй был военным, придавали Токио характер скорее прифронтового города, нежели столицы государства, находящейся в глубоком тылу.
Гражданское население Токио старалось во всем подражать военным. Многие жители с подчеркнутым уважением носили одежду военного покроя с прикрепленными к лацканам куртки знаками фашистских и националистических организаций, по-военному приветствовали друг друга, разговаривали на армейском жаргоне.
Военная пропаганда, идеологическая обработка населения Токио в духе милитаризма носили чудовищные размеры. Печать, радио, кино всячески рекламировали войну как средство спасения нации, как панацею от всех бед. Тогда я впервые услышал навязчивую мелодию националистического гимна «Кими га ё!» («Япония всегда впереди!»). Вперемежку с военными маршами гимн можно было слышать по нескольку раз в день: его исполняли по радио, пели в марширующих колоннах, на сцене театра «Такарадзука», на проводах солдат на фронт. Школы и университеты превратились в рассадники воинствующего национализма, а их учебные программы все больше напоминали расписание по военной подготовке армейской части, чем учебного заведения. Религиозный праздник «День памяти предков» («Обон») превратился в демонстрацию военно-патриотических чувств по отношению к императору, в обряд клятвы живых перед прахом погибших в войнах. В этот день многие храмы, кладбища, музеи не вмещали всех желающих. В парках устраивались митинги, на которых активисты Ассоциации помощи трону выступали с призывами к войне, требовали разгромить международный коммунизм.
Токио переживал бурные дни, жил в предчувствии надвигающихся новых событий. Влиятельные силы искусственно разжигали в столице и во всей стране военный угар. Не оставалось никаких сомнений в том, что Япония стоит на пороге новой войны. Как-то один из советских писателей, побывавших вскоре после окончания войны в Японии, назвал Токио «царством японского дракона». Вряд ли можно найти лучшее определение для довоенного Токио.
Свободное копирование
