* * *
На роль лейтенанта Христофорова Барнет пригласил Бориса Андреева. Снимался тогда Борис в Батуми, в фильме режиссера Мачерета – «Я – черноморец».
Несмотря на согласие Андреев все не приезжал. Не отвечал и на настойчивые телеграммы. Барнет стал подумывать о замене. И тогда, к всеобщей радости, от Андреева пришла телеграмма:
«Вылетаю сегодня тбилисским зпт встречайте тчк Борис».
Барнет, будучи хорошо знаком с «образом жизни» артиста, приволок в гостиницу бочонок с мутно-рыжим портвейном, запасся виноградным самогоном, которым бойко торговал швейцар «Интуриста» – «профессор Кероб».
Борис приехал не один, с женой Галей и дочкой Галишкой.
Против обыкновения он был мрачен и неразговорчив. Не прикоснулся ни к портвейну, ни к водке. Что вызывало крайнее удивление и «паническую озабоченность» Барнета.
На наши вопросы Борис не отвечал, упрямо отмалчивался. При этом бормотал себе под нос что-то невнятное, похожее на молитву…
На пятый день, уступив нашим уговорам, Борис рассказал, что приключилось с ним в Батуми:
– Встретили меня торжественно, всей подвыпившей съемочной группой. Сокрушались, что опоздал, съемки, мол, задерживаются …
Поселили в пустующей гостинице на окраине Батуми, вблизи городского кладбища. Снабдили водкой и… напрочь забыли о моем существовании. Поначалу я был рад этому. Отоспался. Потом… запил. Пил в одиночестве. Остервенело. Без закуски (откуда ей взяться?).
Три дня и три ночи блаженствовал. Дорвался до «бесконтрольности» (Галя осталась в Тбилиси) и… водки.
Четвертой ночью мне почудилось, что кто-то зовет о помощи. Крик, как мне показалось, доносился с кладбища.
Я тут же «догадался» – по ошибке похоронили живого. Заснул, несчастный, летаргическим сном, а родные решили – помер… А тот проснулся и, понятно, вопит благим матом…
Опрокинул я, для храбрости, стакан водки и на кладбище.
Бежал, как очумелый, разбрызгивая лужи, увязая в грязи – вторые сутки, не переставая, шел проливной дождь.
На кладбище я разыскал свежую могилу. Прижался ухом к мокрой насыпи и «услышал» сдавленный стон.
Разыскал кирку, лопату и стал лихорадочно откапывать «заживо погребенного». Копал, пока не свалился на откопанный краешек гроба и заснул тяжким, беспокойным сном.
Очнулся от ощущения, что тону, захлебываюсь.
В могилу, мутным потоком, устремились ливневые дожди, заполняя ее до краев. Отчаянно ныла грудь – меня придавило крышкой гроба. Рядом «плескалась» старушка-покойница.
Нечеловеческими усилиями я выбрался из могилы, и…
Утром меня, мечущегося в белой горячке, увезли в «психушку». К счастью, как это случалось и раньше, я скоро «отошел»…
Вот и вся история, грустно улыбнувшись, закончил свой невеселый рассказ Борис.
Свободное копирование
