12 июня Ираида Аркадьевна уехала в Котово вместе со всей своей семьей. Я проводил их и остался один в столице. Вернулся в Академию, там группа товарищей справляла дружескую вечеринку. С прощальным обедом ничего у нас не вышло. Примкнул я к друзьям и побыл некоторое время с ними, но чувствовалось, что настроения животворного как-то, ни у кого не было, точно все чувствовали себя «на отлете». Я вышел в наш чудный академический сад с вековыми березами. Была тихая теплая летняя ночь. Сколько дум пронеслось! И о прекрасных студенческих днях пребывания в Академии, и о наших милых отношениях с Ираидой Аркадьевной в юные годы студенчества. Какое это было милое, прекрасное, незабываемое время! Воспоминания обо всем этом дорогом времени так освежает душу и вливает бодрость в сознание и в сердце. И с грустью тихой вспоминаешь, что все это было ярким, бодрым, вдохновенным временем с юными, глубокими, неповторимыми чувствами. Но ведь иногда и грусть приятна!
После столь милого, беззаботного студенческого времени наступила для меня полоса забот. Сильное наше обоюдное желание устроиться в Петербурге после окончания Академии заставило меня хлопотать в поисках работы. Часто в этих поисках приходилось и утомляться. Душу отвести и посоветоваться я мог только на Самсониевском проспекте с милыми людьми, дружески к нам настроенными: Петром Алексеевичем, Александрой Никаноровной Муретовыми. Иногда я заглядывал к Алексею Никифоровичу Стрельникову, который годом раньше окончил курс Академии и служил в Петербурге. Не могу не упомянуть о некоторых неожиданных курьезах. Оказывается, на нас даже после окончания распространялась власть Академии. Мы должны были получить разрешение на брак. Много пришлось нам вдвоем с товарищем по одному с ним делу потерять времени на разрешение этого вопроса. Такое разрешение по нашим прошениям разрешал Митрополит Петербургский Антоний. Участвовал даже Святейший Синод и безрезультатно. Оказывается, получить разрешение мы могли только из Академии, за подписью и. о. ректора проф. Троицкого. Вот только от него мы и получили это формальное разрешение. Об этом курьезе я написал Ираиде Аркадьевне в слободу Котовую, как об одном из любопытных препятствий.
Поиски мои места работы не увенчались успехом. Напрасно я утомлялся и тратил время дорогое. Был июнь месяц, начинались везде каникулы. Товарищи все уже разъехались по своим родным местам. Здание Академии - наши комнаты, спальни постепенно пустели. Решил и я ехать домой. Взял билет до Самары. Здесь надо упомянуть, что нам от Академии сшили статские костюмы и дали проездные деньги. Зашел я проститься на Самсониевский к своим друзьям, там был и А.Н Стрельников. Провели последний дружеский вечер, тепло побеседовали и с хорошими напутственными пожеланиями распрощались. Милые люди, прекрасная память осталась о них. Мы ушли с Алексеем Никифоровичем. Он жил на Лиговке. На Знаменской площади мы с ним дружески распрощались. Был вечер. На следующий день, 20 июня, я уезжал из Петербурга. Поезда уходили вечером. Днем сделал кое-какие покупки: невесте духи, мыло и пр., гостинцы домой. Все! Прощай дорогая Академия! Воображением вспоминаю сейчас, с каким чувством я оставлял дорогие стены и все помещения нашей Alma mater, когда последний раз вынем свои вещи и сел на извозчика. Больше я уже не приду сюда, как твой студент!
20 июня я уехал через Москву в Самару на Волгу. Из всего пути запомнился мне хорошо один момент. Была уж ночь. Поезд шел мимо села Преполовенского. В 12 верстах отсюда было село Натальино, моя родина. Послал мысленно привет. Приятно было сознавать, что проезжал мимо него, уже окончив высшее учебное заведение.
Свободное копирование
