Появление Ирины

Глава 6. Появление Ирины

Первый день Ирины в Ереване. Инцидент с Рафиком

В начале лета 1960 года в порядке расширения научных контактов Володя Григорян отправился в Киев. Вернулся он восхищённый городом: какие прекрасные парки, как чисто на улицах (по-видимому, он побывал только на центральных). Рассказывал он и о завязанных в Киеве научных контактах, подробностей чего я не помню. Существенно то, что через несколько месяцев, в начале июля, в Ереван с ответным визитом прилетела наша коллега, структурная лингвистка, сотрудница Вычислительного центра АН УССР (через несколько лет переименованного в Институт кибернетики) Ирина Севбо.

Первый же день пребывания Ирины в Ереване ознаменовался интересными событиями. Случилось так, что одновременно с нею в город прибыли ещё несколько человек. По своим научным делам здесь оказался мой старый друг Дима Поспелов, часто упоминавшийся на этих страницах. А к недавно женившемуся коллеге и другу Рафику Базмаджяну на несколько дней приехала из Тбилиси его жена Ира. Естественно, всё это нужно было хорошо отпраздновать. Собрались мы в недавно построенном доме для сотрудников Института Мергеляна на улице Комитаса.

Здесь небольшое отступление об этом доме. В него понемногу и с большим скрипом отселяли обитателей чарбахского общежития. Тем, кто успел обзавестись семьёй, давали квартиру, а остальным тоже иногда давали, но одну на нескольких человек – такое более благоустроенное общежитие. Возник своеобразный обычай, по которому те чарбахцы, кто ещё не добился поселения в этот дом, (и я в том числе) пользовались квартирами своих холостых друзей почти как своими собственными: ночевали там, жили целыми днями и неделями, приводили своих гостей, ну, и так далее.

Вот в одной из таких квартир, принадлежавшей «сестричкам», как мы называли тройку девушек-подруг, недавних обитательниц Чарбаха, мы и собрались на нашу дружескую встречу-знакомство. Встреча прошла живо и весело, мы все очень полюбили друг друга и стали друзьями. Но, по-видимому, на ней было слишком много вина. (Коньяка, насколько я помню, не было, а о водке нечего и говорить). И, как не странно, больше всего это сказалось не на нас, приезжих, а на кавказском человеке Рафике. Когда застолье окончилось и все разошлись спать, ему вдруг примерещилось, что его жену кто-то увёл с недобрыми намерениями. (На самом деле она с другими женщинами ушла спать в другую квартиру). Настигнутый этой мыслью, Рафик бросился на поиски. Первым делом он стал ломиться в соседние квартиры, а не найдя там жены, сбежал по лестнице во двор. Я, а за мной ещё несколько человек побежали за ним. Во дворе институтского дома разыгралась впечатляющая сцена. Безумный Рафик носится со страшными воплями. Группа людей гоняется за ним, пытаясь его урезонить. Из окон высунулись разбуженные жильцы, осыпая его ругательствами. И всё это глубоко за полночь, примерно в час ночи. Милицейская машина появилась неожиданно быстро, как будто уже стояла наготове. Быстро погрузив Рафика, милиционеры принялись за меня, для чего у них, принимая во внимание мой вид, были достаточные основания: я второпях не успел даже надеть рубашку. Но здесь жильцы дома, недавно поносившие Рафика, дружно встали на мою защиту. А кто-то из них выскочил во двор и стал объяснять милиционерам, что меня забирать никак нельзя, потому что я вообще не армянин, а гость, а, кроме того, выдающийся учёный и очень уважаемый человек. Это меня спасло.

На следующее утро мы с Володей Григоряном (отсутствовавшим на нашей столь печально окончившейся встрече) отправились выручать Рафика. И оказалось, что опоздали – уже состоялся скорый и неправедный суд, впаявший ему 15 суток. Здесь же выяснились и причины столь сурового решения, равно как и вчерашней оперативности милиции: накануне армянский ЦК принял решение об усилении борьбы с пьянством, хулиганством и прочим. (Напомню, что пьянства к тому времени в Ереване вообще не бывало). В результате к утру милицейские камеры были переполнены такими же бедолагами, а суды в срочном порядке штамповали приговоры. Нам дали возможность повидаться в камере с безутешным Рафиком – ничего себе получилась долгожданная побывка жены. То ли уже сейчас с горя, то ли ещё ночью Рафик изорвал на себе рубаху, и она висела на нём полосами. Мне пришлось отдать ему свою, а на себя я нацепил белый халат, по счастью оказавшийся в Володином портфеле, – такие халаты давались инженерному составу нашего ВЦ. В этом халате я немедленно отправился на встречу с какими-то американцами, которые как раз в этот день посетили ВЦ, интересуясь работами по машинному переводу (по тем временам такая встреча была событием). А поскольку отданная рубаха была последней имеющейся у меня чистой, прощеголял в халате ещё несколько дней, пока то ли купил новую, то ли взял у Володи.

И всё же Володя, проявив чрезвычайные усилия, сумел освободить Рафика. Сначала он брал на жалость, рассказывая судебным и милицейским начальникам о безутешности его приехавшей жены. Те сочувствовали, но разводили руками, тыча ими в постановление ЦК. И здесь пришла на помощь командировка Ирины. Володя подготовил очень убедительную бумагу о том, что в ВЦ АрмССР прибыл выдающийся специалист из Киева специально для встречи с инженером Базмаджяном, который тоже является уникальным специалистом в своей области, что в связи с его осуждением срываются наши научные планы и тому подобное. Это подействовало. Некий судебный начальник подписал другую бумагу, и мы с Володей на милицейской машине поехали на одну из ереванских улиц, которую Рафик в моей рубахе подметал под конвоем (картина, знакомая по фильму о Шурике). Рафика немедленно отпустили, и он уже не отходил от любимой жены до самого её отъезда.