Отношения в группе

Отношения в группе

Слава Богу, моя производственная жизнь складывалась так, что почти всегда я оказывался в коллективах, где не бывало конфликтов. Что же до моих отношений с коллегами, то они бывали или хорошими, или никакими – в разных коллективах в разной пропорции. Так вот, одним из лучших коллективов в моей жизни была наша ереванская группа. С самого начала знакомства – самые дружеские отношения, полная взаимная симпатия.

Вспомнить бы теперь какие-нибудь подробности того, как мы жили. О чём говорили? Где бывали вместе? А ведь бывали – и в концертах-театрах, и ездили за город, и жарили шашлык. Да разве с моей памятью вспомнишь. Помню только общее настроение и эти милые лица.

Больше всего я сдружился с Рафиком. Уж как-то очень он мне подходил – живой, весёлый, интеллигентный. В обеденный перерыв вместе выходили обедать или по бедности слегка перекусить мясными пирожками, густо посыпанными перцем, которые запивали пивом (о чём я неосторожно и похвастался Серёжке Яценко). А то припоминается забавный эпизод, когда у нас обоих не было денег, а есть очень хотелось. И мы решили поесть в столовой, а потом кинуть монетку, кому объясняться с официантом. Поели мы неплохо, а объясняться выпало мне. Но тут Рафик заявил, что не может так подставлять меня, гостя Армении, и сам провёл этот разговор, оживлённо жестикулируя. Не знаю, что он говорил, разговор шёл по-армянски, но официант отпустил нас с миром. Подозреваю, что Рафик напирал на то, что ему нужно было накормить меня, гостя, и обещал расплатиться позже.

Позже, примерно через год, когда Вычислительный центр переехал в другое здание, на площади Абовяна, рядом с памятником, у нас вошли в традицию ежедневные совместные обеды. Отличались они изрядным размахом. Девочки приносили кучу традиционной армянской еды – мясные блюда, соленья, фрукты. Обязательно присутствовала бутылка-другая вина. За этой едой в дружеской беседе проходили час-полтора. А после этого возвращались к работе, и она шла лучше прежнего.

Вообще, кажется, никогда после у меня не было таких хороших условий для работы непосредственно на рабочем месте. Мои нынешние коллеги могут рассказать, как я терроризирую их, требуя тишины, – мне мешают любые разговоры, в том числе и по делу. Когда я работал в Ереване, мне ничто не мешало. Конечно, я был много моложе. Но, кажется, там и не было принято болтать во время работа. Такой серьёзный народ эти армяне.

Рассказывая о группе, вспоминаю одну особенность Саиды – какой армянской патриоткой была она, азербайджанка. Она убеждала в том, как хорошо быть в Армении азербайджанцем: их мало, и потому их всюду продвигают – и в учёбе, и по работе. Грустно вспоминать об этом. И что с самой Саидой сейчас – после всех этих бед?