Скандал вокруг «Бюллетеня»

Скандал вокруг «Бюллетеня»

Факультетское партбюро восприняло эти слова как руководство к действию. Газета, вокруг которой толпился народ, не провисела и двух дней – члены партбюро её сняли. И завертелось.

Дальнейший ход событий можно отследить по партийным и комсомольским документам, собранным «Мемориалом». Однако, листая сегодня эти документы, я так и не понял задействованные механизмы. Проходили посвящённые нам заседания партийных и комсомольских бюро факультета и университета, на них шла речь об идейных ошибках и недостатках политико-воспитательной работы, нас называли по именам и честили. Обсуждалась и судьба провинившихся авторов и членов редколлегии. Более ретивые партийцы предлагали исключить тех или иных из нас из университета; дискутировали о том, кого именно. Другие предлагали ограничиться более мягкими мерами. Но я так нигде и не встретил партийного решения, рекомендующего кого-либо исключать из университета. Листая эти документы, я был тронут тем, что никто из мехматских студентов, входящих в круг партийного и комсомольского руководства, не поддержал предложений об исключении, а многие пытались за нас заступиться. Например, мой сокурсник Лёва Мешалкин, на которого я всегда смотрел свысока как на обычного комсомольского активиста (читай: карьериста), горячо за меня вступался.

То, что крутилось в партийных инстанциях, до нас, студентов, доходило в форме слухов. Довольно скоро стало известно, что партбюро рекомендовало отчислить из университета ряд студентов, но фамилии назывались разные. Первыми кандидатами на исключение были я, Эдик Стоцкий и Миша Вайнштейн. (Называли нас именно в таком порядке, соответствующем оценке «заслуг»). Миша, сам ничего крамольного не сказавший, вошёл в этот список как редактор, то есть, лицо, ответственное за газету. Назывались и другие кандидатуры.

Что поднялось на факультете! Если партийных руководителей интересовали вопросы идеологической работы, то студентов, естественно, – вопрос об исключении их товарищей. На всех курсах только об этом и говорили. Возникало что-то вроде стихийных митингов. На нескольких курсах по требованию студентов прошли комсомольские собрания, где партийные руководители тщетно пытались успокоить студентов. Деканат жаловался, что срывается учебный процесс.