Хозяйство. Питание

Хозяйство. Питание

Но я упомянул огород. Это особый рассказ. Тянулся наш огород от дома до забора, казалось, что это очень много. Там росло всё, что нужно из овощей: огурцы, помидоры, лук, укроп, кукуруза, дыни, арбузы (по-нашему – кавуны, чтобы не путать с гарбузами). Арбузы, правда, не такие огромные, как мы сейчас видим на базарах, и не такие сладкие, но мы ели с удовольствием. Картошка росла уже не на этом дворе, а на отдельном поле, в километре или двух. Картошку сажали и выкапывали всей семьёй. А на ближних огородах орудовали только бабушка Уля и Катя. К стыду моему, моё участие в этом было минимальным. Однажды мне поручили выполоть бурьян, и одним из первых движений сапкой я снёс себе ноготь на большом пальце ноги. Кровь сочилась вовсю, ногу замотали бинтом. Меня погрузили на подводу (по-русски, наверное, нужно сказать «телегу») и отвезли в медпункт, где перевязали более профессионально и сделали противостолбнячный укол. После этого меня почти совсем не привлекали к работам на огороде, а сапку в следующий раз я взял в руки уже во взрослом состоянии на работе в колхозе.

А по двору бегала домашняя живность – куры и утки. Было их у нас довольно много. Как-то папа привёз из инкубатора ящик с цыплятами, они росли у нас на глазах, и мы их понемногу подъедали. Птица удобная, сама ищет себе пищу, только иногда нужно подкармливать крупой.

Но и это не всё. Рядом с домом был сарай, в котором откармливали кабанчиков. Время от времени одного из них резали. Приходил больший мастер этого дела Семенюк, наклонялся над кабанчиком, чесал ему живот, ласково говорил «Паця, паця», нащупывал нужное место под лопаткой, а через минуту кабанчик уже лежал с ножом в боку. Его долго разделывали, сало укладывалось в погреб, частично шло на базар, набивались колбасы.

У сарая стояли клетки с кроликами. Мы рвали для них траву, а иногда выпускали пастись самих, но тогда приходилось хорошенько присматривать, чтобы не разбежались.

Потом купили корову. Это уже было делом одной Кати, как и последующий уход за ней, Катя в этой области считалась непререкаемым специалистом. Корову назвали Любкой. И корова оказалась замечательной. Катя любила её, ухаживала за ней, разговаривала с ней как с человеком. Молоко она давала исключительно вкусное, такими же были приготовленные из него сметана, творог и масло.

Вообще, как только у нас появился огород, а затем ещё и скотина, голод для нашей семьи полностью кончился. Наступило время сытости. Вообще, мне кажется, что в эти годы наша семья, живущая в небольшом городке, работающая на государственной службе и при этом имеющая небольшое хозяйство, оказывалась в самом выгодном положении по сравнению с большинством соотечественников. Известно, что в селе в эти годы был голод. Голодно было и в больших городах, что мы видели по своим киевским знакомым, время от время приезжающим к нам в гости. Так в одно лето у нас в гостях жила старая мамина подруга по гимназии, мне известная как тётя Нина, с дочерью Таней несколько младше меня. Даже я обратил внимание на то, какие они худые и голодные, как поражались изобилию на нашем столе.

Раз уж я заговорил о питании, необходимо упомянуть о продовольственных карточках, по которым выдавались необходимые дефицитные продукты. Таковых я помню два: хлеб и сахар. С хлебом в это время мы как будто бы не испытывали проблем – получаемого по карточкам хватало, учитывая наличие других продуктов. Хлеб был вполне качественный, особенно если сравнивать его с тем, что был в годы оккупации, но только чёрный. Помню, как я удивился, увидев в 51-м году в Москве белый хлеб в свободной продаже. А вот сахару действительно не хватало. В годы войны, особенно при немцах, его нам заменял сахарин, тоже в ограниченном количестве. Вспоминаю, в каких чудовищных очередях мне приходилось стоять за сахаром даже где-то в году 50-м.

И ещё вспоминаю продукты, которыми нас по ленд-лизу снабжала Америка. Странно, но у меня сохранились более чёткие воспоминания о них, чем у моих сверстников. Мне кажется, что эти продукты, вкусные и качественные, занимали значительную часть в нашем рационе. Что же, мы, т. е. сотрудники белоцерковской нефтебазы, и здесь почему-то оказались в привилегированном положении за счёт обделённых киевлян? Я могу без труда перечислить эти продукты. Яичный порошок, бывший для нас не слишком актуальной роскошью, поскольку были свои куры. Но из него получался отличный омлет. Корнфлекс, с этим словом я познакомился в те годы, не разделяя его на отдельно переводимые части, и с удовольствием встретился с ним как со старым знакомым совсем недавно в Канаде. До чего же хорошо он шёл со сливками из Любкиного молока! И, наконец, знаменитая свиная тушёнка, для людей того времени настолько ассоциировавшаяся с американской помощью, что само её непривычное название казалось взятым из английского языка. К этому добавлю ещё два вида консервов: нечто типа ветчины и уж совсем экзотические китовые консервы – очень вкусные, в широких, но невысоких коробках. Почему-то никто их сегодня не помнит.