Как уже отмечалось, экипаж буксира был сформирован из самых разнообразных лиц морской среды, некоторые, из которых были достаточно яркими личностями. К примеру, машинист Фёдор Романович — волжанин, в произношении заметно усиливал звуки на букву «о». Оказывается, он закончил в свое время в Ленинграде военно-морское училище имени Дзержинского, служил на подводных лодках, занимал должность старшего механика. Однако по причине злоупотребления спиртным был уволен из ВМФ. Сменил позже несколько мест работы на «гражданке», пока не утерял где-то свой диплом об окончании «Дзержинки», конечно, по пьянке. Теперь удалось здесь устроиться с трудом на должность машиниста. Сейчас, после письменного обращения в училище, ожидает оформления дубликата своего диплома. Верит, что ему удастся «подняться на ноги»: «Вот завяжу, наконец, с пьянкой и с получением дубликата диплома всё пойдёт должным образом, как прежде…»
На стоянке буксира вахту несли, находясь в вечернее время в красном уголке в носовой части судна, при появлении кого-либо на борту сразу были слышны шаги, т. к. судно было небольшой длины. В ночное время сходня на берег обычно убиралась, а пришедшие из увольнения вызывали вахтенного матроса для подачи сходни на берег окриком: «Эй! На вахте…»
Фёдор Романович приходил из увольнения нередко под «мухой» (несколько выпивший), засиживался потом со мной в красном уголке за решением задач и алгебраических примеров, которые были приведены в учебнике в виде заданий с математических олимпиад. Готовился я к вступительным экзаменам в мореходку на базе 10-го класса. При возвращении из г. Азова, посетив училище им. Г.Я. Седова, от секретаря начальника училища получил информацию, что планируется ввести на следующий учебный год несколько групп на базе 10-и классов. Такая информация меня вполне устраивала, по всем экзаменационным предметам готовился самостоятельно в свободное от работы время. Последовательно в виде развлечения с Фёдором Романовичем мы перерешали практически весь набор заданий с математических олимпиад.
Однажды, по случаю Фёдор Романович выловил из-за борта в бухте морскую фуражку, вероятно свирепый наш норд-ост сорвал с какого-то зазевавшегося торгового моряка. Высушив и очистив от пятен, он гордился своим приобретением: «Материал касторовый[1], дорогой…». Эту фуражку Фёдор Романович носил с удовольствием, надо полагать она напоминала ему прошлую службу в ВМФ. К сожалению, несмотря на неоднократные попытки «подняться на ноги», оторваться от зависимости к спиртному, его заверения регулярно через 3 месяца, каждый раз срывались и Федор Романович впадал в глубокий запой, продолжающийся до недели. Однажды увидел, как ребята из машинной команды доставляли его на буксир почти на руках, едва перебирающего ногами, полураздетого и без любимой морской фуражки.
Позже, когда я уже поступил в мореходку и прибыл в Управление порта за расчётом, у матросов последнего своего буксира «Джарылгач» поинтересовался судьбой Фёдора Романовича. Оказывается в конечном итоге после целого ряда повторений тех же недельных запоев (с регулярностью в 3 месяца) он был переведен с должности машиниста на должность кочегара, несмотря на то, что дубликат диплома о высшем образовании у него был уже на руках. В город выходил редко, используя фуфайку, которая была общей собственностью в кочегарке. По-прежнему надеялся Фёдор Романович «завязать» со спиртным, интересовался береговой работой на заводе «Молот» — обещали якобы принять на инженерную должность. Как сложилась у него судьба дальше, я уже не мог знать — свои заботы и своя судьба надолго оторвали меня от любимого города Новороссийска.
Свободное копирование
