Восточный Тянь-Шань
1956—1959
Горные хребты, вдоль которых исключительно расположены оазисы Центральной Азии, обуславливают собою как их происхождение, так и дальнейшее существование.
В. М. Пржевальский
Все участники экспедиции хотели попасть в Турфанскую впадину в горах Восточного Тянь-Шаня. Может быть, там никто из учёных не был, никто не рассказал о ней? Нет, почти все, кто изучал Центральную Азию, старались построить маршрут так, чтобы посетить Турфан. Но почему?
И в Средней, и в Центральной Азии нет другой котловины, дно которой лежит так глубоко, как у Турфанской. У озера-солончака Боджанте, на самом глубоком месте, она на 154 метра ниже поверхности океана. Только в очень пустынных районах земного шара такие впадины остаются сухими. Там же, где дождей выпадает много, а реки полноводны, на их месте обязательно возникают большие и глубокие озера.
Турфанская впадина окружена горами. Здесь начинается несколько маловодных речек. Но они не добегают до центра впадины, а просачиваются в рыхлые грунты на подгорных равнинах. Только одна река — Алгой во время разлива прорывается к солончаку Боджанте, но и она «финиширует» совсем обессиленной.
К Турфану выходит горное ущелье Баянхо. Здесь издавна караваны пересекали горы. Позже была проложена дорога, по которой двигались двухколёсные арбы. Теперь по
хорошему автотракту мчатся машины. Ущелье оглашается гудками паровозов и тепловозов, тянущих составы по железной дороге из Урумчи в Ланьчжоу.
Когда мы работали на Тянь-Шане, поезда ещё не ходили. Приближаясь к Баянхо, мы услышали взрывы. Это готовили полотно для дороги, пробивали тоннели, сносили всё, что мешало строителям.
Из ущелья мы выехали на подгорную равнину, наклонную к Турфанской впадине. Сплошные россыпи камней, гладких, окатанных или чуть ребристых. Ни кустика, ни травинки. И так на десятки километров. Здесь нет жизни, только одни сухие лишайники, чуть заметные на нижней части крупных камней.
Удивительна каменистая пустыня — гаммада. Горы снабжают её камнями. Горная возвышенность разрушается: скалы растрескиваются на большие глыбы, глыбы — на камни, они в свою очередь на щебень. Так на месте возвышенности возникает гаммада. Но окаймляющая с севера Турфанскую впадину пустыня возникла по-иному. Как ни странно, но она создана водой…
Редко-редко пройдёт гроза, засверкает молния, ударит гром. Быстрые потоки обрушиваются с гор. Ливневая вода несёт много грязи, щебня, валунов, перетирая, сглаживая их поверхность. Отгремит гроза — окончится ливень, на земле останется камень, много камня. Крупные валуны откладываются ближе к горам. Подальше от них потоки разливаются, теряют свою энергию и уносят вдаль только мелкие камни. Так возникает гаммада — самая безжизненная пустыня, где сквозь каменную броню не пробьётся ни дерево, ни куст. Сухо. Летнее солнце накаляет её, и тогда земля, одетая камнем, обдаёт человека жаром гигантской печи.
Последний хребет перед Турфанской впадиной. Уйгуры называют его Тузтаг, что значит «солёные горы». Это не случайно: в горах нередко встречаются корочки соли, обыкновенной поваренной соли, правда, не очень чистой, с примесью глины или песка.
Как странно разрисован склон Тузтага! Как удивительно правилен узор параллельных ложбин! Какой же мастер-художник создал эту скульптуру? Опять вода. Это она украсила землю неповторимыми пейзажами. Ей не мешает растительность: её нет. Мягкий грунт — прекрасный материал, легко поддающийся резцу — текучей воде. И здесь пустыня, на этот раз глинистая, тоже без деревца, без кустика, без травинки.
С Тузтага открывается далёкая панорама Турфанской впадины и её оазисов. Вскоре мы въехали в город Турфан, славящийся своим хлопком, виноградом, фруктами, ароматными дынями и громадными арбузами с ярко-красной мякотью.