Живопись, рисование
Стены землянки Мама украсила бумажными репродукциями знаменитых картин. Это были "Боярыня Морозова" и "Утро стрелецкой казни" В.И. Сурикова. "Неравный брак" В.В. Пукирева, "Московский дворик" В.Д. Поленова, "Грачи прилетели" А.К. Саврасова... Состав репродукций периодически обновлялся в зависимости от поступлений в Книжный Магазин. Кнопки хорошо входили в глиняную штукатурку, на них репродукции и держались. Потом, в картинных галереях, где висели их подлинники и не только, я чувствовала себя как дома.
У нас с Бабой был один секрет. Дело в том, что Баба любила рисовать, а я - нет. Я рисовала плохо. Не знаю, что заставило Бабу применить тот непедагогический приём - скорее всего, она хотела видеть у меня по всем предметам "пятёрки", в том числе и по рисованию. И как-то сложилось, что Баба стала за меня порисовывать. Но это предприятие лопнуло с таким треском, что впредь у меня навсегда пропала охота выдавать что-либо чужое за своё - всё равно узнают, и будет еще хуже. А случилось вот что: задали нам рисунок на тему "Вот какой коташка, круглая мордашка" - и я отнесла в школу "Коташку", нарисованного Бабой. Его похвалили и, как самый лучший, показали всем. Баба тоже была довольна "Коташкой" и решила сделать копию. Мы повесили рисунок на стену, прикрепив кнопками. Случайно подвела нас, кажется, Мама. Она не была посвящена в наши с Бабой тёмные дела. Моя одноклассница, Тая Высочинская, рассматривала рисунок, а проходящая мимо Мама сказала: "А это Баба у нас так рисует". Это было громом среди ясного неба! Девчонки, гостившие у нас вместе с Таей, тут же высказали мне свое порицание, долго потом пеняли и всем говорили, что "за неё рисует бабушка".
Любви к рисованию у меня не прибавилось. Вольно или невольно я всегда старалась от него увильнуть. Однажды Баба сказала: "Сегодня нигде не задерживайся, пойдем с тобой в баню". Училась я тогда в третьем классе. Последним уроком было как раз рисование. Перед переменой я подняла руку и отпросилась домой, чистосердечно сообщив всем, что мы с Бабой идём в баню. Учительница Клавдия Александровна, сочтя, видимо, причину уважительной, отпустила меня.
Вскоре я жестоко об этом пожалела, потому что домочадцы (все трое оказались дома) сказали мне много плохого. Баба всплескивала руками и всё повторяла: "Батюшки, с уроков ушла!". Спросили, какой предмет я прогуляла, и устроили мне урок рисования дома, точно отсчитав 45 минут. Узнав, что темой урока была "Осень", велели рисовать дерево с пожелтевшими листьями. Пристыженная, я очень старалась.
Рисунок получился хорошим. Позже я, как-то случайно наткнувшись на него, ощутила те же чувства, что были испытаны при его создании - раскаяние и старание сделать всё как можно лучше. Больше я уроков никогда не пропускала, если была здорова.
За целую жизнь лишь однажды я получила удовольствие от рисования - это было в Каркаралинске, где мы с четырёхлетней дочерью жили в деревянном коттедже турбазы. Тогда я загрунтовала чёрной акварелью два листочка бумаги. Когда листочки высохли, нарисовала на одном из них горку, покрытую лесом, а на другом - вулкан с ярко-оранжевой лавой. Но это были последние рисунки в моей жизни.
Свободное копирование
