Мне не было четырнадцати, когда я попал в легочно-туберкулезный санаторий – сказалось недоедание военных лет. Однажды в нашей группе появился новенький – высокий, длиннорукий мальчик, с блестящими черными глазами и порывистыми неловкими движениями. Мальчика звали Андрей, а фамилия у него была не менее необычная, чем моя, – Берс. Андрей был начитанный мальчик, мы скоро подружились, хотя он нередко из-за пустяка мог придти в ярость и даже полезть драться, нелепо размахивая длинными руками. Ну в точности как Вильгельм Кюхельбекер, лицейский товарищ Пушкина.
Его фамилия – Берс – мне что-то напоминала, хотя в уральской провинции я и подумать не мог, что мои предположения справедливы. Да, да, оказалось, что он из тех самых Берсов, и что Софье Андреевне, жене Льва Толстого, он приходится внучатым племянником или кем-то вроде. Андрей показал мне фамильный герб с изображением медведя («Берс», как я понял, по-голландски – медведь). Его отец был арестован примерно в то же время, что и мой, и так же бесследно исчез. Но, в отличие от меня, Андрей не сомневался в невиновности своего отца и, более того, представлял исчезновение людей «по 58-й статье» как знак судьбы, отмечавшей лучших. Наверное, тогда в моем сознании и начался затянувшийся на годы процесс реабилитации отца.
Свободное копирование
