Вспоминают старый кулацкий путь...
Сегодня ночевал в колхозе имени Калинина. Вечером проводил собрание колхозников. Интересно отметить, [что] по сбору людей на собрание можно определить руководство колхозам[и] и наличие трудовой дисциплины. Лениво сбирались колхозники и колхозницы. Вопросов на повестке дня было три. Первый – о едином с/хозналоге на 1933 год, второй – отчет правления о выполнении плана весенне-посевной кампании и третий – о разбазаривании семянного запасного фонда.
Первый вопрос прошел без шума. По второму вопросу было задето слабое руководство правления. Отметил, что теперь мы уже можем определить, какой колхоз выдержал большевитский экзамен в 1-й большевитской весне второй пятилетки.
Я заострил внимание колхозников, что колхоз имени Калинина этого экзамена не выдержал. Не было развернуто социалистическое соревнование, борьбы за ударничество, так как нет ни одного ударника в колхозе, а есть такия ударники вроде колхозницы Голиковой, которая без бороны с одним вальком проехала 200 метров, не почувствовав, что борона оторвалась. Да и какое ей дело, что делается сзади, какое качество бороньбы. Ее дело вести лошадь за подузцы, а доедет до конца, то увидит, что бороны нет, вернется обратно 200 метров да и прицепит борону. Эка, подумаешь, какая штука, сделаем помаленьку, потихоньку, куда торопиться. И в результате не было борьбы за выполнение и перевыполнение плана. И на вновь вступивших колхозников план не выполнен около шести га, который во что бы то ни стало надо выполнить.
Начинается шум – земля у нас вся засеяна, целину пахать негде и т. д. А когда я стал говорить о незаконной раздаче семянного фонда ржи в количестве 73 пудов, разданныя колхозникам на еду и таким, которыя при распределении получили чуть не все по 16 п. на едока, как сам председатель Буров, которыя с осени разбазарили хлеб, а потом опять – колхоз, дай хлеба! После моих слов поднялся такой шум: «Голодом мы не можем работать, рожь нам некуда беречи, на семена свежая поспеет». Председателя жена договорилась, что, говорит, раньше намного лучше было. Пойдешь весной к зажиточнику, попросишь хлеба, картошки. Давали. А нынче некуда и идти.
И много было других неколхозных выступлений. Сказалась веками проторенная дорожка нашими предками, гнувшими спины перед помещиком и кулаком. И теперь еще в мозгах отсталых колхозников, испугавшись трудностей, бродит на умишке старый капиталистический путь. И я думал: «Какая огромная работа предстоит еще впереди, чтобы этих колхозников перевоспитать, переделать в социалистических тружеников. Многия старушки такими жо уйдут в могилу, какими они были и до колхоза».
Я предложил немедленно найти земли и довыполнить план весенняго сева, завтра же ссыпать взятыя на еду семена. Собрание окончилось около часу ночи. Расходясь, колхозники не больно дружелюбно смотрели на меня, но все-же ночевать пригласили. Я говорю – ведь хлеба-то у вас нет.– «Ну уж как-нибудь накормим». Ночевал у члена правления бедняка Хабина, у которого шесть человек ребят, пять парней. Я говорю – вот где рабочая у тебя сила, и это будут настоящия колхозники.
3 июня 1933 г. Грязовец. Железняков А. И.
Свободное копирование
