* * *
16 ноября
Хороший, дорогой, любимый, вчера пришла твоя телеграмма из Енисейска, и, правда, неизвестно еще, что такое Енисейск, но я счастлива, что твой путь окончен и наконец у тебя начнется какая-то жизнь. Мама твоя очень остро переживает (я это знаю) все твои лишения и трудности, ее надо беречь, и я очень прошу тебя держать меня в полном курсе твоего здоровья и нужд. Я гораздо сильнее и тверже, да и возможностей помочь тебе, сделать что-либо для тебя у меня гораздо больше, к тому же у меня много концертов, халтур, чтения по радио и денег у меня сейчас очень, очень порядочно. Сегодня у меня свободный вечер, и я хочу пойти в Большой театр на «Баядерку». Совсем не могу сидеть дома, все мечусь, мечусь, не находя себе места. Я пишу тебе каждое утро перед уходом в театр. Надеюсь, что почта будет милостива ко мне, и хоть часть открыток дойдет. Если можно, люби меня, целую тебя, счастье мое.
Лина.
[Воспоминания А. И. Степановой]
С родителями Николая Робертовича до его ссылки я не была знакома. Общая беда сблизила нас. Особенно после того, как я добилась свидания с Эрдманом на Лубянке. Первое время мы обменивались новостями, получаемыми из Енисейска, через Бориса, затем мать Николая Робертовича, Валентина Борисовна, находила возможность встречаться со мной у общих знакомых, иногда она звонила в те дома, где я бывала в гостях. Помню, как я волновалась, узнав от Бориса Робертовича, что родители собираются в театр смотреть меня в «Вишневом саде». Я чувствовала, что они за многое мне признательны.
Свободное копирование
