* * *
Мама и папа были озадачены неожиданным поворотом событий. Они у меня всегда отставали на одного любовника. Считая, что я все еще с Саша, они узнали о Жаке из газеты, или из болтовни консьержки, или из пересудов друзей.
Нельзя сказать, чтобы эта перемена их огорчила: Саша им никогда особенно не нравился. По мнению мамы, он уж слишком пользовался ситуацией. А Жак, образец юноши из хорошей французской семьи, сразу же покорил их обоих. Слово «замужество» не сходило у них с языка — но об этом не могло быть и речи!
Однако мое состояние оставляло желать лучшего. Настолько, что в один прекрасный день, 22 апреля 1959 года, Жак поговорил со мной с глазу на глаз, чтобы сообщить следующее: мне нужен ребенок. Он сказал это так серьезно, так многозначительно, так проникновенно!
Ребенок? Да он спятил!
Ничего подобного. Ребенок поможет мне обрести душевное равновесие, станет моей защитой, моей силой, внесет в мою жизнь любовь и нежность, которые мне так необходимы. Когда у меня появится мой малыш, моя жизнь, мое божество, плоть от моей плоти, все остальное покажется мне смешным, глупым и ничтожным. Он, Жак, любит меня безумно, хочет, чтобы я была счастлива, хочет, чтобы я стала его женой и родила ему ребенка.
Я очень хотела ему поверить. И я поверила!
Он сделал мне ребенка в тот день, со всей любовью, со всей решимостью, на которую способны только пылкая страсть юности и легкомыслие незрелого ума. Когда этот несвоевременный приступ безумия прошел, я опомнилась, высвободилась из его объятий и хотела было ринуться на всех парах в ванную. Но он меня не пустил! Он даже разозлился на меня за такую реакцию. Но я протрезвела, и я не хотела ребенка!
Нет, Боже, только не это! У меня была как раз середина цикла, самые опасные дни. Я ухитрилась вырваться, но Жак оказался проворнее и загородил дверь ванной!
Поздно, я уже ничего не смогу сделать.
С ума сойти... Я сойду с ума или уже сошла.
В моей жизни и без того много сложностей, если мне придется со всем справляться самой, да еще с ребенком на руках — хорошенькое дело! Жак, конечно, очень мил, но не могу сказать, чтобы я умирала от любви к нему, и разве заводят детей с человеком только потому, что он очень мил? Я обреченно покорилась неизбежности, изо всех сил сцепив за спиной скрещенные пальцы, уповая на чудо и стараясь больше об этом не думать — все равно теперь уже ничего не поделаешь, остается только ждать.
Я сказала «ничего не поделаешь»? Считайте, что это шутка.
Съемки «Бабетты» были в разгаре. Мы выехали в Сет на натуру. Еще никогда в жизни я не была такой отчаянной. Чего я только ни вытворяю в этом фильме: езжу верхом, летаю на самолете и прыгаю с парашютом, перемахиваю через стены и падаю ничком там и сям. Я просто изнемогала. Но если я изнемогала, то как же чувствовал себя зародыш, угнездившийся, возможно, в моем животе? Уж я возьму его измором — в этом возрасте они, наверно, не очень-то выносливы.
Жак был со мной исключительно нежен. Погода стояла солнечная, и я любила по вечерам ужинать в знаменитых портовых бистро, где можно полакомиться ракушками, глядя на разноцветные рыбацкие лодочки, похожие на детские игрушки.
Жак повез меня в Монпелье, чтобы представить полковнику и мадам Шарье. Я познакомилась с большой, дружной и очень славной семьей, которая приняла меня довольно сдержанно.
Я была одновременно звездой со скандальной репутацией, молодой женщиной из хорошей семьи и партнершей Жака в «Бабетте». Ни о чем больше на сегодняшний день речи не было.
Свободное копирование
