* * *
В это же время родители, чтобы отдалить от меня Вадима, уцепились за приглашение Андре Тарба. Тарб собирался устроить спектакль во время морской прогулки на «Де Грасс». Решено было, что я выступаю на пару с девушкой по имени Капюсин, фамилии не помню: на мне — танец, на ней — показ моделей высокой моды, организация, песни, фокусы-покусы...
Мне было 16 лет.
Этот круиз казался мне морским раем — волей после домашней тюрьмы. Конечно, придется две недели жить без Вадима, но я, дальше деревни не ездившая, буду путешествовать! Я грезила наяву и прыгала от радости!
А пока надо было вкалывать и вкалывать, танцевать через вечер, каждый раз другую «вариацию». Гонорар — 50 тысяч старых франков, то есть 500 франков новых. На них мне самой шить костюмы, так как родители не дают ни гроша, а заказывать у портнихи еще дороже.
От швейной машинки — в репетиционный зал — и обратно. Я работала, буквально не покладая рук! То, что не получилось сшить, взяла напрокат в театре у костюмера... И часами корпела, обметывая, сборя, делая складочки и пришивая крючки. И получилось! Костюмы смотрелись очень неплохо. Я предусмотрела даже корабельную качку. Не ровен час, поскользнешься в балетных туфельках на коже — подшила их резиной.
В поезде по дороге в Гавр я слегка волновалась.
Я впервые предоставлена самой себе и еду в чужие края с чужими людьми!
На «Де Грасс» я занимала крошечную каюту вместе с Капюсин. В каюте негде повернуться — все завалено платьями «от кутюр» и моими пачками, туфлями, трико, кринолинами и прочими причиндалами.
Когда меня не тошнило от качки, трясло от страха. В круизе я научилась обходиться без посторонней помощи. Днем репетировала с оркестром. Ни кулис, ни занавеса, ни декораций. Предстоит танцевать на ресторанной площадке, на скользком паркете. Волна — и пол из-под ног, я чуть не падаю... Оркестр к классике не привык и играл мою музыку на манер нежных слоу, как в американском баре.
Но, хорошо ли, плохо ли, а выступила!
На пути в Лиссабон я снова танцевала шумановские «Детские сцены». В Португалии — фламенко, но не слишком успешно! Классическая выучка мешала мне яро стучать каблуками... По дороге на Канары я прихлопывала ладошами и сапожками в «Венгерской рапсодии». «Маленький барабан» (не помню чей) я исполняла в красно-бело-синей пачке с барабаном на боку и в берете с помпоном. Ближе к Азорам я в длинной романтической юбке выступила в прекраснейшей классической вариации Прокофьева и наконец в прощальный вечер на подходе к Гавру — был маскарад!
В круизе я познавала мир. Все, что я видела, было мне внове. Не сводила глаз с элегантной Капюсин — изучала. И красилась, как она, и мечтала одеваться так же, и быть такой же в точности! Вдобавок, наблюдала шашни и шуры-муры в нашем узком пассажирском кругу. Возраст, простодушие и чистота меня, слава Богу, от них уберегли!
Я открыла другие страны, обычаи, традиции.
В Гавр я прибыла в слезах и мечтах.
А папа с мамой все еще пытались разлучить меня с Вадимом. Брак с ним, богемным и бездомным, родителям казался мезальянсом. И, хотя он был сыном русского консула по фамилии Племянников, никакого положения не имел и был не «нашим».
Свободное копирование
